Дом, в котором не задают вопросов и ничему не удивляются

Свет проникал в глаза постепенно. Тянущая боль в руке говорила о капельнице.

-...это одно из побочных эффектов эликсира, - твердили разом два голоса мужской и женский, чем то похожие меж собой. - Это периодически временное потеря сознания, но это со временем пройдет, когда организм привыкнет.

Шилова открыла глаза. Она снова лежала на той же кровати. В левую руку ей действительно была вставлена капельница. Двухголовый монстр, облачив свое безобразно - обширное бочкообразное тело в белый медицинский халат, стоял рядом и, впрыскивая шприцем ей в капельницу какое-то голубоватое лекарство, говорил все это кому-то в унисон двумя голосами разом. Странно, теперь монстр не казался Шиловой столь чудовищным, как и её положение.

-Как самочувствие? - осведомился знакомый баритон. Уже знакомый высокий человек в черном клобуке склонился над ней.

Странно, но теперь Шилова чувствовала абсолютную легкость во всем теле. Мучившее её отпало, то есть отпало только лишь «физически мучившее» её как-то: в нездоровой полости рта или том же пост-операционном шве на матке, или же бедренном суставе, что не давали ей покоя, каждое утро грустно доказывая, что она ещё жива, ибо по утру ничего не болит только у мертвых. Она уже давно не ощущала этой полной свободы здоровья молодого, легкого тела, но душевное состояние было по-прежнему в смятении ужаса, ибо она не понимала многого, что с ней происходило. Не сходилось!

-Я знаю, - начала она осипшим, сдавленным голосом, - человек может прожить без еды десять дней. Столько продержалась Вера Фигнер. Я помню. Да, точно, девять дней не больше...Но тогда было лето. А теперь...

Молодой человек, кажется, все понял из сбивчивой речи пленницы, что хотела она сказать, и, не дожидаясь вопроса, ответил:

-Ничего не спрашивайте в этом доме и ничему не удивляйтесь. Так будет лучше всего … для вас. Все что нужно, я скажу сам...когда придет время, вы все узнаете сами.

В голосе молодого человека неприятные, железные нотки. К тому же он снова перешел на «вы», а это не предвещало ничего хорошего.

Шилова сжалась и запнулась. Мысль о том, что её товарищей убили уроды не покидала её. «Зачем они оставили её? Зачем? Для чего? Что они планируют делать с ней?»

Молодой человек вытащил амбарные ножницы. Вытаращив глаза от ужаса, Шилова вскрикнула и попятилась, ожидая расправы.

-Надо снять гипс. Не собираешься же носить его до конца жизни, - усмехнулся молодой человек, впрочем, странно, не открывая рта, а только загадочно улыбнувшись.

Он принялся за дело. Сильные, жилистые руки с неестественно длинными пальцами «марсианина» работали проворно, и через минуту жуткий панцирь, развалившись на две половины, обнажив истощенную пленницу-ногу.

-Вот и хорошо. Так. Лучше?

-Лучше. Владимир Петрович...Владимир…я...хотела...только.

-Можешь называть меня просто - Янго. Так звал меня отец-мой создатель.

-Янго, я хочу домой. Отпустите меня, а? Я не сделала вам ничего дурного. Зачем вам я?

-Исключено. Теперь ты одна из нас. Ты останешься здесь навсегда.

-Одна из нас, - разом повторили женский голос и мужской, когда четыре руки разом снимали капельницу с удивительной слаженностью.

-Никто не должен знать о нашем существоании. Никто!

-Хорошо я задам последний вопрос — только один, - прошептала побледневшая Шилова. - Последний.

Шилова увидела, как молодой человек в черном клобуке утвердительно кивнул ей.

-Скажите только одно, но правду, теперь только правду. Я умерла, да?! Я умерла, как они — те, мои товарищи?!!

-Нет, вы живы, - равнодушно ответил тот.

-Но…

-Мы же договорились — последний вопрос. В этом доме не задают вопросов, - с неумолимой таинственностью повторил человек в черном клобуке. - Лучше готовьтесь, завтра ваша инициация. А на сегодня вам пора спать, ибо утро уж скоро.

- Спать утром?

- Спать. Уродам полагается спать днем. Ночью мы живем, превратив день в ночь. Лучше привыкайте сразу к нашему расписанию. Так будет легче — для вас.

С тем они вышли.

Она не знала, как готовиться, и к чему, и в чем, собственно, будет заключаться «инициация».

Не зная, что делать, она подошла к двери и, уж наверняка зная что она заперта, подергала ручку. Дверь действительно оказалась заперта, как и окно, оказавшееся зарешеченным.

«Черт, черт побери. Это конец», - пронеслось у неё в мозгу. Пленница твердо положила себе, что до конца не примириться со своим положением, и, если поймет, что не удастся сбежать из этой тюрьмы, она покончит с собой.

Некоторое время она бесцельно ходила по комнате, рассматривая обстановку, будто ещё надеясь найти выход. Ничего особого старые обои, грубая мебель советских пионерлагерй, самая простая, годная разве что на выброс. Тут она подошла к столику, ибо её внимание привлекла кипа журналов. Большинство из них были советскими с бог знает каких времен. Она взяла один из них: «Вокруг света. 1912 год». «Боже, какая старина». Странно было лишь одно, что журнал казался новым, и, не смотря на бросающиеся титлу «ъ» в конце слов, впечатление было, что он словно только что сошел из типографии. Даже бумага не пожелтела. «Какая странная мистификация. И зачем заниматься этим тут, в глуши».

Журнал, увесистый фолиант, правда, оказался весьма занимательным. Правда витиеватые фразы с непривычки сбивали, как и эта титла «ъ», о которую она то и дело спотыкалась, делая слова смешными , но теория альтернативная Дарвину, что человека из обезьяны сотворила не эволюция, ни даже Бог по своему образу и подобию, как утверждают некие христианские либералы, а спинная болезнь, спинномозговой вирус (название которого Шилова так и не запомнила, ибо невозможно было и проговорить это вслух), который заставил встать шимпандзе с четырех, на две конечности, занимала, заставляла вчитываться, давая выход нервической энергии, которая буквально кипела в ней перед неизвестностью «инициации».

Наконец устав читать подобную чепуху, она в сердцах отбросила журнал. И тут показался край газеты, где поймала глазами знакомую фамилию: «Лукашов».

Схватив газету, а это оказался «Московский комсомолец» , она впилась в заголовок:

«Пропавшая экспедиция поисковиков Лукашова. Руководитель экспедиции так и не был найден».

В любом другом случае её бы усмехнул подобный нелепый каламбур слов, если бы события, разворачивающиеся в газете не соотносились бы непосредственно к ней.

«Как ранее сообщалось СКР по Новгородской области несчастный случай на железнодорожной станции Чудова с Алиной М. вызвал множество вопросов. Почему выбежавшая на рельсы девушка была абсолютно голой. Что заставило её сорвать с себя одежду на бегу, которая оказалась разбросанной в радиусе нескольких километров от места происшествия. Что стало с теми пяти остальными участниками злосчастной экспедиции, палатки которой вместе с машиной оказались оставленными на берегу Волхова.

Примечательно, но факт насильственной смерти Алины. М. подтвержден не был, ибо видимых повреждений, нанесенных девушке до столкновения со скоростным поездом, на теле обнаружено не было, за исключением некоторого покраснения кожи в отдельных местах, вызванного, как определили эксперты, воздействием ядовитого сока борщевика.

Загадок добавляет и то, что спустя несколько дней недалеко от первого места происшествия были найдены два других трупа Марины. Т. и отдельный сегмент трупа Мишки Р. в количестве одной головы того самого Мишки.

Эксперты предполагают, что и эти смерти не имеют насильственного следа, а являются результатом несчастного случая, вызванного неизвестными непреодолимыми обстоятельствами, заставившими участников экспедиции в панике покинуть лагерь. Однако, по факту гибели всех троих уже возбуждено уголовное дело. Расследование чудовищной гибели молодых людей продолжается. Мы будем держать вас в курсе событий.

Газета оказалась ни одна. Шилова стала лихорадочно ворошить кипу. Все газеты только и говорили о «пропавшей при таинственных обстоятельствах экспедиции».

Наконец в «Новгородских ведомостях» проскочило сообщение:

Найден четвертый труп пропавшей экспедиции.

На болотах найден четвертый труп молодого человека, схожего по описанию схожему с Иваном Мефодовским, который являлся одним из членов так называемой «пропавшей экспедиции» однако точно пока это утверждать нельзя, ибо труп обезображен до неузнаваемости, так что предстоит генетическая экспертиза человеческих останков. Что стало с двумя Лилией Шиловой и самим руководителем злосчастной экспедиции Артуром Лукашевым так и не удалось выяснить. Предположительно они тоже погибли в болотах Новгородской области. Расследование продолжается.

«Мммм, бедная моя мать!»

Не вынеся прочитанного, Шилова, обхватив голову руками, разрыдалась.

-Мы сами все узнали из газет, - заговорил баритон. - Это страх. Он убил их.

Шилова вздрогнула. Молодой человек в черном клобуке стоял над ней.

На этот раз он был в модном костюме, который очень шел к его красивому лицу, хотя свой черный плащ с капюшоном по-прежнему не снимал, словно он однажды прирос к нему намертво, и теперь невозможно было отодрать его от хозяина. Впрочем, Шилова уже ничему не удивлялась.

-Ты готова? - спросил молодой человек.

-Готова, - автоматически ответила Шилова, до конца не понимая сама, к чему же она собственно «готова».

Молодой человек велел ей переодеться в какое-то немыслимое белое платье-балахон. Она так и сделала, подчиняясь неосознанно, беспрекословно, как велел Янго, «не задавая вопросов».

Теперь, когда она знала о смерти своих товарищей, ужасающая правда открывалась перед ней. Её готовят к жертвоприношению. Что ж, пусть так. Смерть больше не пугала её.

Молодой человек протянул ей руку. Она встала, опираясь на неё. В голове была мешанина из разно пёстрой в своей жути гибели товарищей, не вязавшейся в общую картину преступления, и собственной жизни тут, в этом особняке ужасов, наполненным самыми страшными уродами, по сравнению с которыми печально известный американский цирк уродцев показался бы милым аттракционом дамы с голубями. Однако, странно, что после перенесенного у неё ничего не болело, а, наоборот, она чувствовала себя как никогда хорошо, словно нога никогда не была сломана. Да, в такие то минуты фаталистической эйфории легче всего и спокойнее думается о смерти, когда нет этой унижающей боли, порождающей страх от собственного бессилия.