Шилова Л. В - Сайт писателяМой первый Новый Год во Флориде
Так шло время. Наступила зима. Зима в этом году выдалась как никогда теплой и сухой. Может, кому – то эти строки покажутся нелепицей, но во Флориде именно зимы являются самым благословенным временем года. В отличие от невыносимо жаркого и влажного тропического лета, изобилующего ураганными грозами и бурями, сухой зимний сезон поистине можно назвать бархатным. На дворе стоит сухая и теплая погода, чем-то напоминающая наши летние месяцы белых ночей. Купальный сезон в самом разгаре, и сотни тысяч туристов устремляются к берегам волшебного полуострова, спасаясь от зимы, чтобы насладиться летним теплом ласкового тропического солнца.
Особенно много людей съезжаются сюда на Рождество. Нелепо, порою, бывает видеть, как по пляжу расхаживает полуобнаженный Санта Клаус, в красных плавках, но с пышной бутафорской бородой, закрывающей лицо, одетый в коротковатый красный полушубок, напоминающем купальный халат и раздает ребятишкам подарки.
Много странного можно увидеть в эти новогодние дни. По волнам катаются рождественские гномики-серфингисты в красных колпачках. Вместо ёлок здесь наряжают небольшие сосенки с длинной предлинной хвоёй, из-под которой практически не видно игрушек, и находят это очень красивым. Эти елочки-сосенки продают прямо в ящиках с огромным земляным комом спутавшихся корней, для того, чтобы затем сдать обратно в магазин или высадить во дворе дома. Таким образом, удается сберечь жизнь множества деревьев, сохранив местные леса в целостности, и значительно сэкономить деньги – получается что- то вроде ёлок на прокат. Так природолюбивые флоридцы сохраняют свои сосновые леса.
Не смотря на все эти странности, в общем, Рождество здесь проводят довольно весело и разнообразно, не то, что в нашем замкнутом Петербурге, где все новогодние праздники ограничиваются тупым созерцанием голубого экрана и салатом оливье, от которого еще долго потом мутит по ночам.
В отличие от типичного жителя Солнечного Полуострова*, Грэг ненавидел всю эту рождественскую мишуру – она казалось ему фальшивой и ненужной, наоборот, в эти дни он становился каким то замкнутым и раздражительным.
Тяжелые воспоминания его короткой жизни, как никогда терзали его. В памяти Грэга всплывали рождественские дни его детства, проведенные в доме матери, тягостные и безрадостные, в которые он как никогда ощущал свою ненужность и беспомощность. Перед лицом беспощадного проповедника с его церковными обрядами в честь Рождества, Грэг всегда оказывался в унижении перед преподобным отчимом, который не упускал случая упрекнуть пасынка за его неблагодарность к Господу Богу.
Бинкерс давил светлый праздник торжеством церковной обрядности, превращая его в сущую каторгу, поэтому Рождество в доме проповедника по обыкновению оказывалось тягостным обременением для маленького Грэга. Вот почему Грэг ненавидел Рождество, как заправский безбожник.
Признаться, что я то же, как и Грэг не любила всю эту праздничную мишуру, и всегда старалась держаться от неё в стороне. Но теперь мне хотелось праздника. Правда, МОЁ Рождество ещё не наступило, так что хмурое настроение Грэга меня нисколько не расстроило, ведь до Нового Года оставалось целых пять дней – Рождественские Каникулы Грэга только начались, и можно было ещё придумать, как наилучшим образом провести новогодние праздники. В конце концов, мы пришли к оптимальному решению – мы решили встретить новогоднюю ночь в семейном кругу, то есть наедине друг с другом.
-Грэг, - однажды спросила я его, - у тебя когда – нибудь был ужин при свечах?
-О чем ты говоришь, - печально произнёс Грэг, - в моем доме ничего подобного не было. Вместо всех положенных развлечений я должен был день напролёт распевать с проповедником рождественские гимны, изображая из себя одного из ангелочков в детском спектакле его воскресной школы. И так каждый год. Правда, глупо?
-Да, верно, на ангелочка ты мало похож, - вздохнув, с улыбкой подтвердила я.
-Что уж и говорить, глупее не придумаешь, стоять в дурацком белом балахоне с крылышками, утыканными куриными перьями, с бумажным нимбом, болтающимся на проволоке, который вечно спадает на глаза и петь, петь целый день на пролёт во славу божью, пока твой голос не сядет. После такого спектакля было уже не до праздничного стола, единственное твое желание – поскорее свалиться в постель и уснуть. Какой уж там Санта Клаус со своими подарками. Следить, провалился ли этот бородатый кретин в красных штанах в трубу, или нет, не было сил. Вместо него обычно входила мать и приносила своему ангелочку очередную рубашку в подарок. Как я их ненавидел, эти одинаковые, беленькие рубашечки с такими дурацкими чёрными бантиками, которые мне потом приходилось носить целый год. Вот так я отмечал каждое Рождество.
-Подожди, Грэг, значит ты тоже амманит?!
-Да, я амманит, как и те люди, которых ты видела в нашем доме. Я один из них, но меня ты можешь считать амманитским еретиком, безбожником, отступником. Какое название мне больше подходит? Это шокирует тебя, детка? Но, если тебя это успокоит, то я отвечу тебе, что меня определили в амманиты, когда я ещё был совсем маленьким ребёнком и ещё не мог отвечать за себя. Меня крестил сам Бинкерс. Так я стал амманитом.
-Как, твой приемный отец стал твоим крестным? Это же противоречит всем канонам Христианства!- вытаращив глаза, в удивлении воскликнула я.
-Но только не у этих сектантов. Эта замкнутая община амманитов, которая не признает никаких законов, эти люди подчиняются только своим религиозным вожакам, таким как Бинкерс, которые диктуют всем свои правила. Вот так-то. Как только у меня появлялась возможность вырваться из его секты, я сбегал из дома, но Бинкерс всякий раз разыскивал меня и силой возвращал обратно. Меня пороли, ставили на горох голыми коленями, заставляя каяться перед Господом, но всё было напрасно. С каждым днём я все сильнее ненавидел бога за то, что он допускает такое надо мной, с каждым днём нарастало мое сопротивление религии, пока я не стал законченным еретиком. Чтобы насолить Бинкерсу, я, каждый раз я выдумывал новые проказы, откровенно глумясь над его религией, тогда в наказание мой грёбанный отчим-крестный Бинкерс отлучил меня от церкви и сам выгнал из дому. Теперь ты понимаешь, почему я ненавижу Рождество.
- Теперь всё будет по-другому, Грэг. Со мной у тебя будет настоящее Рождество, весёлый праздник, о котором ты только мог мечтать, с рождественским столом, подарками и свечами.
-Рождество, - грустно вздохнул Грэг, - но ведь оно уже почти прошло. Где же твой обещанный ужин?
-Грэг, ты не понял, я обещала тебе Рождественский ужин, и я выполню своё обещание, ведь до Рождества ещё целых тринадцать дней.
-Тринадцать дней? – удивился Грэг.
- Не удивляйся, Грегги, ведь, в отличие от меня ты празднуешь Рождество по своему новому Грегорианскому календарю, -(я особенно сделала ударение на слове «Грегорианскому»), - в то время, как мы, все православные, продолжаем праздновать Рождество по старому Юлианскому календарю. Разница между двумя календарями составляет тринадцать дней.
-Господь всемогущий, неужели существует ещё какой то Григорианский календарь?
-Ну, уж, Грэг, ты даешь, - жить в доме проповедника не знать таких элементарных вещей!
-Я впервые слышу о таком. В доме проповедника я жил как в тюрьме, ничего не зная, кроме молитв, да церковных гимнов. Даже Библию я знал кое-как.. Друзей у меня никогда не было, в школе я ни с кем не общался, дни напролёт я проводил у компьютера. О светской жизни я получал представление лишь через Интернет. Вот и все мои познания. Так что я ещё многого не знаю, и пусть, детка, тебя это не удивляет.
-Что ж делать, Грэг, хотя мои университетские знания обширны и разнообразны, только ты был прав, Грэг, в реальной жизни от них мало толку, жизнь нужно ещё и понимать, а я много ещё не понимаю. Так что будем жить такими, какими мы есть, и просто радоваться жизни!
Наступил Новый Год. Я сдержала своё обещание перед Грэгом. Праздник удался на славу. Новогодняя ночь выдалась тёплой и ласковой. Мы сидели во дворике, под новогодним дубом, украшенным светящимися фонариками гирлянд и любовались танцами люминесцирующих светлячков, привлечённых светом новогодней мишуры. В честь праздника инкрустированный розами столик был накрыт белоснежной скатертью, и, хотя сегодня был не день «Благоговения», под огромным серебряным куполом пыхтела жареная индейка, фаршированная в задницу ананасами, только что вынутая из духовки.
По всей округе разлетался невыносимо аппетитный запах, щекоча наши голодные желудки. Неугомонные мотыльки вились вокруг новогодних свечей, которым был украшен наш стол. Янтарное шампанское загадочно переливалось при свете свечей, его точечные пузырьки один за другим поднимались со дна глубоких бокалов. Но мы не смели дотронуться до роскошных яств, пока стрелка часов не достигла двенадцати. Последние минуты ожидания казались вечностью, минутная стрелка часов будто прилипла к циферблату без пяти.
-Десять!!! Девять!!! Восемь!!! Семь!!! Шесть!!! Пять!!! Четыре!!! Три!!! Два!!! Один!!! – вот, наконец, стрелка достигла заветного рубежа, - Ноль!!!!!
Разорвав огнём темноту тропической ночи мириадами огненных брызг, повсюду раздался оглушительный салют, будто кто-то поджёг небо. Это жители Флориды праздновали Новый Год в едином порыве. Новый год наступил!!!
До чего же было весело. Это был самый лучший Новый Год в моей жизни!
Мы подняли бокалы и залпом осушили их. Вдруг, я почувствовала, что в горле закопошилось что-то противное и живое Я закашлялась, и с отвращением выплюнула себе на руку, чтобы получше разглядеть, что все-таки попало мне в рот. Оказалась, что я поперхнулась …мотыльком, невесть каким образом, угодившим в мой бокал с шампанским. Я откинула мотылька в сторону и залпом осушила остаток напитка. С этого маленького происшествия и начался мой первый новый год во Флориде!
Потом мы танцевали всю ночь на пролёт, под зажигательные звуки кубинской сальсы, и неуклюжий Грэг каждый раз своими смешными ботинками отдавливал мне правую ногу. После танца с жаром накинулись на индейку, но мерзавка оказалась такой вкусной и жирной, что Грэг объелся, и потом его ещё долго тошнило. Мне пришлось промывать ему желудок марганцовкой.
А потом мы завели свой Пикап и ринулись на пляж, чтобы потом долго-долго купаться, катаясь в ласковых волнах прибоя, пока солнце не показалось на горизонте и не озарило нежным утренним светом лазурную гладь залива. В общем, ночь была что надо. Мы получили незабываемое удовольствие!
Однако, праздники скоро подошли к концу, и наступили суровые будни. Каникулы Грэга закончились. Жизнь постепенно входила в привычную колею. Грэг, как обычно, уезжал затемно, а приезжал почти вечером, голодный и злой, и сразу же валился в постель. Учеба давалась ему нелегко. Он уже провалил несколько тестов. Эти тесты выводили его из себя, но он с неотвратимым упорством пересдавал их по нескольку раз, пока не отрубал очередной «хвост».
На подходе было православное Рождество. Я уже давно думала, что подарить своему мужу, чтобы порадовать его. Грэг был непритязателен в быту. Сказывалось его суровое амманитское воспитание. Грэг всегда довольствовался тем, что имел, не претендуя на большее.
Поскольку заезжать за ним в школу Грэг категорически запретил мне, потому что стыдился своего семейного положения перед новыми товарищами, то те часы, пока Грэг был на занятиях, я тратила на походы в магазин в поисках подарка для мужа.
К счастью, как раз в эти во Флориде устраивается грандиозная постпраздничная распродажа, на которой товары можно приобрести даже за четверть их первоначальной цены. Это были дни большого шопинга, и многие заядлые шопоманы, в том числе и я, посвящали целый день походам по магазинам. Эта была настоящая охота, успевал тот, кто оказывался первым.
Я носилась по магазинам, как одержимая, но выбрать подарок для Грэга, который мог бы ему понравиться, казалось делом почти безнадежным. Я прочёсывала магазины вдоль и поперёк, ища сама не зная что. В конце концов, почему-то получалось так, что я приобретала товары, необходимые скорее для себя, чем для Грэга, а подарок был всё ещё не куплен.
Я ломала голову, мучительно вглядываясь в витрины магазинов. Всё казалось глупым и ненужным. Наконец, вымотавшись за целый день, я забрела в обувной магазинчик. Мне сразу же вспомнилось наше приключение с дорогими черевичками за пять тысяч долларов, которые Грэг, не задумавшись, купил мне, когда мы едва были знакомы. Тут счастливая мысль ударила мне в голову: «А почему мне не сделать то же самое, и не приобрести ему пару фирменных кроссовок, о которых мечтает каждый мальчишка?» Идея показалось превосходной. Почему кроссовок, а не пару дорогих лакированных туфель из крокодильей кожи, спросите вы. Отвечу, если бы я приобрела пару лакированных крокодильих туфель для Грэга, то, скорее всего, мой муж не посмел бы носить такую дорогую обувь и приобщил бы их к своим музейным экспонатам, хранящимся под нашей кроватью, в сундуке «памяти», как называл его Грэг, где уже хранились его амманитские костюмы, подаренные проповедником Бинкерсом и бутафорские крылышки ангела, в которых Грэг выступал в Рождественских спектаклях.
Грэг более всего ценил функциональность и удобство, вот почему кроссовки были наиболее подходящей обувью для тропической Флориды. Не раздумывая ни минуты, я купила ему пару самых дорогих кроссовок, которые были в магазине. На том мои хождения по мукам закончились. Теперь оставалось только как-то оформить свой подарок. Подписать открытку? Сунуть искусственный цветочек? Глупее мысли придумать нельзя. Чуждый сентиментальностям, Грэг сразу же поднимет меня на смех. Мне не хотелось показаться перед Грэгом дурочкой. Но что же придумать, чтобы сделать первый мой подарок мужу был незабываемым?
Придумала, к довершению кроссовкам я подарю ему небольшой русско-английский словарик с моей памятной надписью и запихну его прямо в кроссовку, вот Грэг удивиться, когда будет примирять мой подарок.
Наступило Рождество. Для Грэга оно обернулось настоящим сюрпризом. Как-то придя вечером домой, он нашел меня сидящей за роскошным столом, уставленным свечами. Грэг недоумевал, он никак не мог понять, в честь чего устроен этот праздник, потому что в пылу учений совершенно забыл о нашем разговоре. Удивленный, он застыл в дверях, совершенно ничего не соображая.
-Я обещала тебе Рождество, и я выполнила своё обещание, Грэг. С Рождеством!!!
Грэг ударил себя по лбу ладонью, дескать, «совсем забыл», и, как ни в чем ни бывало, уселся за праздничный стол, предвкушая сытое застолье после долгого голодного дня в школе.
Праздник начался. Я вынула перед Грэгом заветную блестящую коробку с кроссовками и торжественно вручила подарок. Грэг оторопел, и с довольно-радостным видом созерцал блестящую коробочку, не зная, что с ней делать.
-Открой же скорее, Грэг и посмотри, что там!
Мне не терпелось увидеть его удивленно-счастливое лицо, когда он обнаружит там кроссовки. Грэг безжалостно раздирал золотистую обертку. Он открывает заветную коробку и обнаруживает там новенькую пару фирменных кроссовок. Я ожидала, что Грэг закричит от восторга, когда увидит свой подарок, но ничего подобного не произошло. В ответ Грэг только снисходительно усмехнулся и принялся натягивать кроссовки, которые, к тому же, оказались ему чуть велики. Вдруг он почувствовал, что нога его уперлась во что-то твердое, из-за чего он не мог одеть второй кроссовок. Грэг пошарил рукой и достал маленький словарик. Краем уха я услышала, как он, крепко выругавшись про себя, швырнул словарик на диван.
-Что с тобой, Грэгги, тебе не понравились мои подарки?
-Нет, нет, все было великолепно, - стараясь не подавать виду, ответил Грэг, - мне всё понравилось. Не обращай внимания, просто сегодня у меня в школе был тяжелый день, и я очень устал.
-Тогда садись, и давай есть, ведь сегодня у нас наше первое Рождество.
В предвкушении вкусного ужина, Грэг открыл огромный серебряный купол. Прямо на него уставились два маленьких сахарных глаза…жареного поросенка, которого я за день до этого тайно от Грэга приобрела у местного фермера ещё в живом виде, чтобы специально зажарить его к Рождеству. В ужасе Грэг отпрянул, выронив серебряный купол подноса, который со звоном покатился по полу. Такого он никогда не видел. И в правду, мой жареный поросенок, хотя и был приготовлен по всем правилам рецептуры, напоминал собой маленькое приведение. Безжизненно уставившись в пространство жутковато пустыми глазницами, обмазанными сахарной помадкой, он производил поистине жутковатое впечатление. Его рот с выбитыми зубами, мученически искривленный, до отказа был набит каперсами и свежим луком, так, что создавалось впечатление, что поросенок орёт от ужаса, но бедняге заткнули рот кляпом.
Немного успокоившись, Грэг принялся изучать поросёнка, тыча в него вилкой, будто для того, чтобы убедиться, что поросёнок действительно умер. В конце концов, мне надоели эти «изыскания», и я решительным движением ножа отхватила у поросенка окорочок и предложила его Грэгу. Несмотря на странный вид блюда, вкус был поистине отменный, от нежного свинячьего мяса, которое таяло во рту, невозможно было оторваться. Однако, памятуя случай с жареной индейкой, на этот раз Грэг не стал объедаться на ночь, а, съев всего несколько кусочков, он оставил тарелку и отправился спать. Мне показалось обидным, что Грэг так хладнокровно отреагировал на мои старания. Ведь для того, чтобы приготовить этого поросёнка у меня ушёл целый день.
-Что случилось, Грэг? Тебе не понравилось мое Рождество?
-Нет, спасибо тебе за праздник. Дело не в тебе, детка, дело во мне. Я опять провалил тест по математике. Я знал, что эта идея с моим образованием закончится ничем. Зачем мне было снова связываться с этой грёбанной школой, ведь я все равно имбицил, который не может решить даже простейшей задачи. Я тупой, понимаешь, тупой, и я ничего не могу с собой поделать, потому что я родился таким! Я не смогу преломить себя, никогда! - Грэг уткнулся лицом в подушку, было слышно, как он тяжело переживая свой провал.
-Перестань, Грэг! Выкини всё это из головы! В школе у меня тоже были нелады с математикой, но, как видишь, я же не считаю из-за этого себя дебилитиком. Вот мой совет тебе, Грэг, если хочешь добиться успеха, прекрати уничижать себя, возьми себя в руки и иди вперёд. Ты говоришь, что ты имбицил – это неправда, парень, который в свои девятнадцать умеет управлять яхтой, машиной уж никак не может быть причислен к идиотам. Ха-ха-ха! Даже я, со своим университетским образованием, за целый год могла выучиться управлять только «самокатом», но я не считаю себя идиоткой. Что дано, то дано. А выучиться читать по-русски за один месяц – это тоже не шутка. Не каждый сможет повторить этот подвиг.
-Тоже мне подвиг, -вздохнул Грэг, -к чему, всё это ведь я ни черта не соображаю по-русски, - грустно усмехнулся Грэг.
-Это не важно. Все равно ты выучишься, ведь для этого я и подарила тебе словарь.
Грэг с отвращением взглянул на валявшийся на одеяле словарик и недовольно поморщил нос, будто проглотил что-то горькое.
- Сейчас ты просто устал, тебе нужно хорошенько выспаться и отдохнуть, а завтра мы решим, что с тобой делать. Но ты не должен бросать школу, слышишь, хотя бы ради меня. Обещаешь?
-Обещаю, - устало пробурчал Грэг, и, отворачиваясь к стенке, скрестил пальцы.