Глава сороковая

Ночь в лесу

    Вдалеке послышались раскаты грома, предвещавшие наступление сезона тропических муссонных дождей. Хотя в черном небе  время от времени виднелись вспышки молний и раскаты грома, на землю не выпало ни единой капли дождя. Вода, попросту, не доходила до земли.  Испаряясь на полпути в высушенном за сухой сезон воздухе,  она,  в виде пара,  поднималась наверх, скапливаясь там  в виде грозовых облаков, образовывала гигантскую воронку, которая,  набрав силы, обрушивалась на полуостров всей яростью  тропического ливня, часто сопровождаемого ураганами.

   Грозу без дождя во Флориде часто называют  «сухой» грозой. Часто  такие «сухие» грозы служили причиной страшных лесных пожаров, уничтожавших целые гектары вековых лесов Флориды. Такие грозы обычно предшествовали сезону тропических бурь.   «Господи, только бы не было бури, пока мы не приехали домой», - подумал Грэг.

Абсолютная темнота, царившая под брезентом,  то и дело прерывалась вспышками молний, а равномерное дыхание спящей – усиливающимися раскатами грома.

    В кузове было  тепло и  душно, и от этой духоты ещё больше клонило ко сну. Но мысль о надвигавшейся буре, не давала Грэгу спокойно уснуть. Будучи религиозным человеком, Грэг был богобоязнен и  опасался, что разряд молнии мог убить его во время сна, и таким образом отправить к Создателю его грешную душу, что называется, «без покаяния».

   Грэг встал на колени и, молитвенно сложив ладони, принялся шептать «Отче наш», то и дело прерывая молитву личными просьбами. «Отче наш, еже еси на небеси… - Господи, пусть буря не застигнет твоих  бедных путников, на дороге  к дому… Да , будет воля твоя…И прости нам долги наши, - Боже милостивый, умерь гнев моей матери за те пять тысяч, что потратил  её блудный сын без спроса, - яко же и мы прощаем должников наших. И не введи во искушение, да…»

   … Вспышка молнии озарила прелестную фигуру  девушку, которая лежала теперь, почти что скинув с себя одеяло и раскинув в стороны руки, так что легкая рубашка, нелепо скрутившись, почти оголяла её полную грудь.

«Во искушение… искушение…», -замямлил про себя Грэг, -«… вот, оно, искушение Но какое оно сладостное…это ис…» –Промелькнуло в голове у Грэга, и тут же раскат оглушительного грома заставил Грэга содрогнуться, ужаснувшись греховностью своих мыслей. В испуге Грэг  торопливо прошептал:  – …да избавь нас от лукавого. Аминь.

    Упругие капли дождя забарабанили по брезенту, переходя в шум тихого дождя. Грэг вздохнул с облегчением – значит,  бури не будет, это всего лишь обыкновенный дождь.      Стараясь не разбудить меня, Грэг тихо лёг рядом, поплотнее накрыв меня и себя одеялом, и, обняв меня, словно ребёнок плюшевого мишку, тут же заснул, измученный накопившейся за день усталостью.

   Мы спали в объятиях друг друга, мертвым, глухим сном без сновидений, который обычно бывает у людей после выполненной тяжёлой работы. Мы не слышали и не ощущали, что происходило вокруг, мы не видели даже сны, нас не мучили мысли, наше сознание, казалось, было отключено и тоже отдыхало, только ощущение тепла от прикосновения друг к другу было единственным нашим чувством, заполнявшим образовавшуюся пустоту.

   Дождь неожиданно кончился, и огромный месяц, показался в прояснившемся от туч  небе. Хор цикад возобновил свою прерванную дождем песню. Парило. В лесу было душно и сыро. От земли поднимались влажные испарения, наполняя воздух бесчисленными ароматами тропических растений, омытых дождевой влагой. Даже  малейшего ветерка не было, чтобы разогнать сгущавшийся в воздухе тяжелый сырой туман.

   Но что это? Как будто послышался шорох листьев. Может, это живительный ветерок, заставляет шелестеть листву. Но, нет,  по-прежнему душно, воздух, как будто стоит, скованный туманной дымкой. Широкая поляна ярко озарена лунным светом, на дубе не колышется даже листок. Вот, опять шорох. Господи, да это в кустах. Неужели, опять опоссум. Нет, вот он, в своём родном  дупле, одуревший  от сытости, выглядывает наружу своими маленькими вредными глазками. Шорох всё ближе и ближе.

   Вот кусты раздвинулись, и на поляне появился…варан. Это был небольшой варан, точнее подросток  варана, длиной около метра, от головы до кончика хвоста. Молодой варан,  который ещё  носил своё пестрое детское   одеяние, свидетельствующее о том,  что он не достиг ещё своего настоящего размера, и, потому, было трудно определить,  к какому виду  он относится, потому, как у различных видов варанов, не достигших взрослого состояния, пестрые окраски молодых особей довольно таки схожи между собой. Похоже,  что-то сильно привлекло его на поляне, что  заставило покинуть его свою безопасную нору и выбраться на поляну, где он мог легко сделаться жертвой ночных хищных птиц.

   Судя по уверенной поступи варана, было ясно,  что он знает куда идёт. Периодически он останавливался, поднимая голову и пробуя языком воздух, и, убедившись в правильности выбранного направления, следовал дальше. Неужели нашим  спящим героям грозит серьёзная опасность? Вряд ли, варан такого размера, обычно не нападает на человека, поскольку не видит в нём потенциальной добычи. Наоборот, даже огромный Комодский варан, предпочитает не связываться с человеком, и при первой возможности старается удрать от него.

   Вообще, свирепость варанов во многом преувеличена, благодаря голливудским фильмам, где варану отводится роль Годзиллы, свирепого убийцы, заживо разрывающего и пожирающего свою жертву, предварительно обезвредив её своим ядовитым укусом. Случаев нападения самых больших Комодских варанов на человека, даже на их родине -  острове Комода насчитываются буквально единицы, не говоря уже о Флориде, где был зарегистрирован только один такой случай, когда человек был укушен вараном и то, по вине человека, который загнал, несчастную рептилию, что называется,  «в угол». На самом же деле, во Флориде, неповоротливый варан крайне редко нападает на живую добычу как – то: оленей, диких кабанов – пекари, домашних животных, которых, в большинстве случаев, ему просто не удается догнать. Да  ему просто незачем это делать. Зачем рисковать шкурой, и тратить силы, гоняясь за проворной добычей, когда можно найти более обильный обед, не рискуя при этом  получить рогом или клыком в пузо.

   Основной пищей  варана во Флориде является падаль, и прочие  разнообразные отбросы, которые в изобилии ему удается отыскать вблизи ферм, свалок мусора, и даже в мусорных бачках жителей,  а так же  крысы, наводняющие подобные места. Таким образом, варан во Флориде прочно занял почетное место санитара. И, действительно, наш варан не проявлял никакого интереса к стоящему под дубом,  Пикапу. Его больше интересовало то, что было закопано в песок. Мощными крючковатыми когтями варан принялся раскапывать влажный песок под камнем, где Грэг закопал куриные внутренности. Песок летел  в разные стороны.  Варан так увлёкся своей  работой, что не заметил, как со стороны ручья к нему приближается другой, более опасный монстр … настоящий Флоридский аллигатор. К счастью для наших спящих героев, и это чудовище оказалось всего лишь шестидесятисантиметровым  детёнышем, не представлявшим для них никакой опасности.

    Несмотря на превосходящий размер соперника, маленький аллигатор храбро шел навстречу противнику, твёрдо намереваясь отобрать его добычу. А, ничего не подозревающий варан, все продолжал рыть и рыть, отбрасывая комья песка прямо ему в морду. Такого оскорбления король Флоридских болот, пусть даже маленький, не мог вынести. Маленький крокодильчик считал себя хозяином  ручья и не мог допустить, чтобы кто –то охотился на его территории.   Наконец, добравшись до куриных внутренностей, варан, опустив голову в яму, стал смачно заглатывать их, встряхивая головой, чтобы наполнить небольшой мешок на шее, как тут же был атакован сердитым малышом.

    Варан опешил. Куриные потроха вывалились у него изо рта. Далее сценка напоминала битву двух динозавров в лучшие времена  Юрского периода, только в миниатюре. Противники стояли друг против друга, шипя и раздуваясь, словно хотели оценить размеры друг друга. В весовой категории крокодильчик явно проигрывал противнику, но и только. Нервы варана сдали первыми, потому, как вараны, вообще,  отличаются трусостью. Варан попятился назад, а затем, забавно подскочив на задних лапах, кинулся прочь. В этот момент он был атакован свирепым малышом сзади. Варан, не долго думая, отбросил хвост, в который вцепился крокодильчик, благоразумно рассудив, что лучше лишиться хвоста, чем жизни, и с позором голодранца побежал прочь. Таким образом,  к трофеям храброго крокодильчика, помимо  куриных потрохов в придачу достался ещё и извивающийся хвост варана.

   Вам покажется это удивительным, что варан отбросил хвост, подобно обыкновенной ящерице, ведь всем известно, что вараны – эти самые крупные ящерицы не отбрасывают своих хвостов. Это утверждение верно, но только по отношению ко взрослым особям, которые могут постоять за себя. В отношении молодняка – это не так. Зачастую детеныш отбрасывает свой хвост, когда ему грозит серьёзная опасность. Этот удивительный атавизм, доставшийся варанам от их предков-ящериц,  сохраняется только до определённого возраста, пока варан не сменит свой пестрый детский наряд, на постоянный окрас, характерный для его вида.

   Вот и крокодильчик, насытившись, покинул поле битвы. Было ещё много чего этой ночью, что мы не могли  видеть и слышать, погружённые в сон. Какая то большая ночная птица атаковала клетку с курами, намереваясь достать себе добычу. Мы, даже не слышали, как отчаянно кричал петух, призывая на помощь, как яростно хищная птица хлопала крыльями, зацепившись когтями за прутья клетки, как клетка с грохотом полетела на землю, чуть было, не разбив лобовое стекло машины. Наконец, сова, поняв тщетность своих попыток, улетела, оставив лежать клетку на земле. Мы не могли видеть, как привлеченный легкой добычей, техасский гремучник медленно подбирался к лежащей на земле клетке с курами, но,  получив разряд тока, тут же отпрянул и уполз прочь.