Грэг понял – никто не придёт. В тупом бессилии,  Грэг обхватил голову руками, чтобы больше ничего не слышать и не видеть. В одну секунду Грэгу  показалось, что он умер,  его нет, только тупые удары, угасающего сердца, постепенно возвращали его в реальность. «Господь всемогущий, да прославится твое имя в веках, это же стучат в дверь!». Молитва Грэга была услышана, в дверь раздавались тяжёлые гулкие  удары – помощь была близка.

- Мистер, Гарт, почему вы так долго не открывали, я уже было, серьёзно подумал, что что-то случилось. Ну, к делу, я принёс всё, что нужно. – И зомби-ветеринар, достал огромный саквояж, который стоял возле двери, и поспешил с ним к постели больной. – Вода готова?

- Да, всё готово, я накипятил целый бак.

- Отлично, лишнее не помешает. Хотя  достаточно всего пол-литра.- С этими словами он достал из саквояжа небольшую жаропрочную банку из стекла, налил туда немного воды, и, продолжая кипятить воду, постепенно высыпал из маленького мешочка, коричневатый древесный  порошок, похожий на мелко молотую кору, какого-то дерева. По характерному горьковатому запаху, Грэг догадался, что это была кора хинного дерева, применяемая при малярийной лихорадке.

- Так, вы, мистер Дэйв, полагаете, что …

- Пока однозначно ничего сказать нельзя.

  Пока снадобье варилось, Дэйв подошёл к больной, и,  бормоча себе что – то в нос, начал ощупывать её живот своими жуткими  заскорузлыми пальцами. Грэга вновь охватил  суеверный страх. Грэг уже начал сомневаться в правильности того, что связался с этим колдуном. Ведь в поселке, Дэвид Дэйв, числился не только, как местный зомби, но и исповедник таинственного культа Вуду – культа черной магии, распространенного среди негритянского населения захолустных районов Маша. Чего доброго, вместо того, чтобы вылечить, он мог высосать из неё душу и превратить её в зомби, и тогда,  это будет уже не она, а нечто другое -потустороннее. Грэгу вспомнился какой-то старый  голливудский фильм Стивена Спилберга, где мертвецы оживали, после того, как их хоронили на старом индейском кладбище, но это были уже не они, а НЕЧТО… вернее, только их разлагавшаяся физическая оболочка, наполненная злом. Но, теперь, менять что-либо было уже слишком поздно, колдун  был здесь, в его доме, и ему он доверил лечить свою девушку.  Грэг продолжал помешивать снадобье, со страхом поглядывая за действиями ужасного лекаря. Продолжая бормотать себе под нос, какие-то непонятные  заклинания, Дэйв достал крошечный перфоратор из кармана рубашки, и сделал крошечный разрез, в области паха. Грэг вскрикнул от ужаса,  но лекарь, будто бы не замечая ужаса Грэга, продолжал своё дело. Ярко красная капля крови выступила блестящей бусиной. Дэйв взял немного крови, тут же заклеив ранку душистой смолой. Достав из саквояжа свой походный микроскоп, Дэйв капнул немного крови на стеклышко микроскопа и  принялся рассматривать распростертую на стекле розовую каплю. Он ещё долго сидел,  ссутулившись над микроскопом, окаменевший, как статуя Родена «Мыслитель», подперев кулаком подбородок и напряженно сведя вместе хмурые белёсые брови.  Наконец, он прикрыл глаза и утвердительно кивнул головой, дескать «я так и знал». В эту секунду раздался пронзительно тонкий писк будильника, возвестивший о том, что отвар хинина был готов. Грэг снял сосуд с огня и поставил остужаться.

- Я так и предполагал, - бубня себе в нос гортанным звуком, будто он разговаривал сам с собой,  произнес Дэйв, - так оно и оказалось. В нашу малютку вселился не кто иной, как Желтый Джек.

- Кто этот Желтый Джек? – Со страхом спросил Грэг - мысль о потустороннем  никак не покидала его.

- Скорее -  что. – Поправил  его ветеринар. – Подумать только всю жизнь прожить во Флориде, и не знать мистера Джека. Желтый Джек – так называется тропическая малярийная лихорадка. Переносится малярийным комаром. Вы, как я понял, из нашего разговора, провели ночь под открытым небом. Вот её и покусали малярийные комары.

- Да, но меня тоже, кусали  те же комары – ни больше, ни меньше, и вот, как  видите -  я здоров. И это вас не удивляет?

- Нет, нисколько. Спросите почему? Да потому,  что за всё время проживания в тропическом климате Флориды, то есть, точнее сказать с самого вашего рождения, мистер Грэг, вы получили иммунитет с молоком вашей матушки и продолжали развивать его в течение своей жизни с каждым новым укусом очередного москита. Так, что не мне ни вам, в отличие от вашей спутницы, никакой Желтый Джек не угрожает.

- Господь всемогущий, неужели она умрёт? – зарыдал Грэг – Так глупо, умереть от каких-то грёбанных комаров. Ха-ха-ха! – Грэг затрясся в истерическом смехе.

- Успокойтесь, Мистер Грэг, в наше время легче умереть от недожаренного куска говядины, чем от Желтой лихорадки. В наше время это лечится, проще,  чем грипп. Поверьте  мне, не пройдёт  и получаса, как ваша невеста встанет здоровой, это я вам точно обещаю. Лучше приподнимите её и крепко держите  её руку, чтобы она не тряслась.

  С этими словами он достал ампулу с сывороткой, и,  набрав иглой порцию желтовато-маслянистой жидкости,  ввёл  сыворотку в вену девушки. Он был прав, спустя десять минут, дыхание больной стало ровным и спокойным, судороги прекратились. Лицо и тело покрылось крупными каплями пота.  Хотя в комнате было и так невыносимо жарко и влажно, Дэйв велел поплотнее укутать больную теплым одеялом, чтобы выгнать остатки болезни вместе с испарениями пота. Грэг полез под кровать, чтобы найти волосатый плед из черного барана, служившим ему тёплым одеялом в прохладные зимние ночи, как вдруг услышал пронзительный женский смех.

- А – ха - ха - ха! Черный человек, вот мой черный человек. Ха-ха-ха! Кажется, реквием мне никто не заказывал. Ты, наверное, ошибся адресом, черный человек. А? Ха-ха-ха! – кричала я по-русски в его страшное черное лицо с голубоватыми бельмами вместо глаз.

-Что она несёт? – спросил Дэйв. – О каком это реквиеме она говорит?

-Кто её знает, - загадочно ответил Грэг, - я не знаю  ни единого слова по-русски.

   Чёрный человек, будто поняв значение моих слов,    поспешил  скрылся в темноте,  вместо него внезапно появился испуганный, но счастливый Грэг. Всё шло  в точности так, как предсказывал этот «черный человек», через тридцать минут я совершенно пришла в себя, только страшная слабость все ещё   напоминала мне о перенесенной болезни.

- Сейчас ей  необходимо как следует выспаться, - послышался гортанный голос из темноты, - главное при лихорадке – постельный режим, поскольку эта болезнь опасна не столько сама по себе, сколько своими последствиями, чреватыми осложнениями. Я ввёл ей противомалярийную сыворотку. Сейчас главное для неё – хорошенько выспаться, для этого дайте выпить  ей вот этот настой виргинской мяты – это успокоит больную. После того, как она выспится, дайте настой хинина, но не больше полстакана раствора в день. Вот, пожалуй, и всё лечение – остальное за меня доделает природа, а мне нужно идти домой.

- Мистер, Дэйв, - замялся Грэг, - я знаю, что всё стоит денег. Но я даже не могу заплатить вам сейчас, потому что мать заблокировала кредитную карту. Скажите, сколько я вам должен за лечение, и я верну вам деньги,  как только смогу.

  Но старина Дэйв так сурово посмотрел на Грэга своими белесо-голубоватыми бельмами, что у Грэга отпало всякое желание заговаривать о деньгах.

- Если бы речь шла о вашем коте, я бы без зазрения совести взял бы с вас не менее ста долларов только за мой визит, - пояснил черный лекарь собак. - Услуги ветеринара стоят сейчас дороже, чем услуги врача. У животных нет страховки. Такова уж наша современная  действительность. Зачастую жизнь животного оценивается дороже человеческой.  Но, когда речь идёт, простите, не о коте, а о вашей девушке, мистер Грэг, у которой нет даже страховки, то в этом случае  моя совесть не позволяет брать за лечение деньги. Мой долг был сделать всё возможное для её выздоровления, и я сделал. Дальше – всё решает природа.

- Простите, мистер Дэйв, если я обидел вас, простите мой дурацкий язык, если я был груб с вами, но я действительно очень, очень испугался за неё. Теперь я вижу, не смотря на то, что о вас говорят в посёлке, вы добрый, отзывчивый человек.

- Так вы тоже верили в эту чушь, которую говорят обо мне в посёлке, будто бы я давно окочурился, затем вылез из могилы, и якобы теперь хожу по земле живым мертвецом – зомби,  – рассмеялся Дэйв

- Нет, я не верю ни в каких живых мертвецов. Я полагаю так: если уж ты имел несчастье окочуриться, так это навсегда. Коли ты мертв, то  лежи смирно в своей могиле и не рыпайся.

-Ха, ха-ха! Парень, а ты шутник! – рассмеялся Дэйв, скаля белые негритянские  зубы.

- Простите, мистер Дэйв, я, наверное, опять ляпнул что-то лишнее.

- Ничего. – Махнул рукой Дэйв. – Я уже привык, чтовсе в поселке считают считают меня колдуном. Ну, мне пора домой.

- Мистер Дэйв, останьтесь ещё с нами. У меня в холодильнике еще осталось немного пива и бутылочка настоящего Кентукского  виски, целёхонькая. Мне бы не  хотелось распивать её в одиночестве, разопьём же её за начало нашей дружбы. Ведь мы, в конце концов, соседи, а соседи должны жить в добром сотрудничестве, не так ли, мистер Дэйв. Зачем вам идти домой сейчас, пересидите шторм  у меня.

- Ну,  уж от Кентукского я не откажусь, - усмехнувшись, согласился бывший «колдун».

  Спустя некоторое время наши герои сидели за инкрустированным розочками столом и с удовольствием отхлёбывали из глубоких кружек каждый свой напиток,  Грэг – свой любимый  Портер, а его спутник – неразбавленные Кентукские виски. Под воздействием алкогольных паров их разговор принимал неформальный характер.

-Ха-ха-ха, значит, ты тоже считал, что я связан с нечистой силой, что я того - колдун Вуду! – послышался громогласный раскат хохота негра.

-Нет же, говорю вам, доктор Дейв. Я никогда не верил в колдунов. Я, вообще, не верю ни в каких зомби, ходячих мертвецов и тому подобную магическую дребедень, я верю только в то, что вижу своими глазами и могу пощупать своими руками.

-Не надо никаких докторов, парень. Для тебя, сосед, я просто Дейв, ОК?

-ОК, мистер Дейв.

-Пойми, дружище Грэг, вся эта ерунда с черепами аллигаторов, летающими гробами зомби и черной магией нужна мне только, чтобы никто не совался в мой дом. Полиция просто достала меня, а с этой дребеденью они опасаются лишний раз появляться на пороге моего дома. Да, я готовлю собак к собачьим боям. Это незаконно, но приносит неплохой доход.

-Мне все равно, доктор Дейв – главное, что вы хороший человек и хороший сосед, откликнувшийся на мою беду.

-Говоря по-честному, я терпеть не мог  моего предыдущего соседа, этого исповедника, преподобного Тореадора… нет, как его там правильно, Теодора Бинкерса. Этого двурушного  мерзавца, у которого всегда и на всё находилось поучение.  Вы не представляете, дружище Грэг,  как я рад, что он, наконец, свалил, из этого дома, потому как если бы он остался здесь далее, я бы, наверное, сам придушил бы его своими собственными руками и закопал его тут же во дворе, под деревом, безо всякой  там магии Вуду. Это из-за этого грёбанного  ублюдка у меня были неприятности с законом, это он натравил тогда на меня  ищеек из ASPCA, когда я послал его подальше, отказавшись платить проценты за его молчание. Мне едва не пришлось отсидеть два года,  как организатору собачьих боёв.  Хорошо, что тогда не нашли прямых улик, а я отделался штрафом за ведение незаконной ветеринарной деятельности. Поверьте мне,  Грэг, я вынужден заниматься лечением бедных псов, побывавших в собачьих боях, только потому,  что за это хорошо платят. Мне также, как и тебе, жалко несчастных собачек, но что делать, должен же я жить на что-то, а других заработков в этой глуши все равно не сыщешь. Говорят, что в городе проповедник подцепил какую-то богатую дуру, и теперь живёт в её особняке на побережье и вовсю пользуется денежками её богатенького отца. Что и говорить, таким мерзавцам, как он, всегда везёт с богатыми бабами. – Вздохнул бывший «колдун»  Дэйв, отхлебывая глоток виски. Он и не заметил, как лицо его маленького собеседника перекосилось от внутренней душевной боли.

- И не говорите, мистер Дэйв, стараясь не подавать виду, заговорил со своим гостем Грэг. - Таким как он всегда оказываются правы, потому,  как на все у них есть свои аргументы. Я доволен, что переехал в Маш,  подальше от этого мерзавца, женившегося на моей матери. Пусть жилье это не весть что, зато здесь я могу жить, так, как считаю нужным.

- Погодите, Грэг, так, значит,  вы хотите сказать, что…

- Да, мистер Дэйв, это так. Та женщина, которую вы назвали «богатой дурой»,  и есть моя родная мать - Фрида, урожденная мисс Баркли, а этот преподобный  мерзавец – мой отчим Тэд Бинкерс – это он настроил против меня мою собственную мать и выжил меня из домика на побережье, о которым вы говорили, -  из моего  родного дома где я вырос.  Ну, а начет денежек  моего деда, Грэга Баркли, фиг они достанутся ему, потому что мой дед Грэг Баркли не так уж глуп и подписал их после моей свадьбы на меня и мою супругу. А уж такого удовольствия распоряжаться моим состоянием я им не дам, вот для чего, я женюсь на этой девушке. Вот так то, дружище! –(Под воздействием алкогольных паров Грэг решил, что самым лучшим ответом на откровенность Дейва, будет такая же откровенность с его стороны  -человеку, которого он почти не знал до этого, но которого теперь почти любил, как родного брата, за то, что он спас его единственную – его малышку Лили, с которой он уже собирался связать всю свою жизнь).

- Так, значит, ты и есть внук знаменитого Грэга Баркли! Подумать только, я общаюсь с внуком знаменитого Баркли, невероятно. – В голубых глазах  негра сверкнул огонёк азарта.

-Тсс! Вы никому не скажите об этом. Мне не нужна широкая огласка, я поселился здесь инкогнито, и никого, кроме вас здесь не знаю, да и не желаю знать. Я не люблю людей, и я вижу, что вы тоже живёте здесь отшельником. У нас общий враг – Тэд Бинкерс, хотя бы это нас объединяет. Поэтому мне так нужен  сейчас союзник, который поддержал бы меня в трудную минуту, друг, для которого я всегда буду готов сделать всё, что от меня зависит. Сами обстоятельства свели нас вместе в этом болоте, и эта судьба. Так вы согласны стать моим другом, мистер Дэйв?

- Хорошо, Грэг, пусть будет так. Хотя, по жизни у меня никогда не было друзей. Ведь я же «колдун», - грустно усмехнулся негр. – А вообще, дружище Грэг, скажу тебе честно: я никогда не страдал от отсутствия друзей. Сколько я себя помню,  я не умел не то, что дружить, но даже ладить  с людьми. В обществе я всегда становился изгоем, отщепенцем. Да и моя несколько не обычная  внешность, этому отнюдь не способствовала. Люди не любят тех, кто отличается от них.  Всю жизнь я провёл в одиночестве. Я свои двадцать пять  лет, я осознаю, что прожил, пустую, бессмысленную жизнь. Хм, у меня даже никогда не было женщины. Вот и ваша невеста, отшатнулась от меня, едва очнувшись. Но ведь я не виноват, что родился таким нестандартным. Поймите меня, Грэг, я абсолютно здоровый, умный  мужик, только игра генов сделала меня таким, в моих глазах и волосах отсутствует негроидный черный пигмент меланин, и это не болезнь, я вижу также хорошо, как и вы. Из-за этого мои родители отказались от меня, едва я появился на свет, хотя врачи клятвенно заверяли их, что я абсолютно здоровый, зрячий мальчик. Разумные  доводы врачей  не убедили моих предков, считавших меня слепым от рождения. Так я оказался в приюте. Честно говоря, я даже никогда не видел своих родителей, да и не желал их видеть. Всю жизнь свою я мечтал стать врачом, чтобы помогать страждущим людям, но, к сожалению, мне и этого не удалось. Когда я работал медбратом в больнице,  с ними я чувствовал себя своим человеком, там ничему не удивлялись, но когда, я решил поступать в ординатуру, главврач (кстати, тоже белый, как вы) так посмотрел на меня, дескать, «ишь,  чего захотел,  нигер белобрысый», что у меня отпало всякое желание связываться с миром белых. Конечно, он отмазался, дескать,  у меня недостаточно  профильного образования, и всё такое. Вот так я ушёл из больницы и стал ветеринаром- самоучкой. Вот теперь лечу несчастных собачек по заказу собачьей мафии, которая отправляет их снова  на собачьи бои,  пока те не проиграют, а проигравших – пристреливают. Слышишь,  Грэг, проигравших  пристреливают, как это правильно, Грэг. Если бы тоже делали с людьми, наш мир был бы куда счастливей.

- Выпьем же за несчастных собачек, погибших на боевых фронтах собачьих боёв, – предложил тост вконец окосевший от Портера Грэг.

- За собак. Знаешь, Грэг, ты меня тоже немножко бесишь, - Дэйв поднёс губы к уху Грэга и заговорил шёпотом, -  и знаешь почему, потому, что я тебе завидую. Да, да, чувак, завидую. В отличие от меня, ты счастливчик, у тебя есть девушка. Потом ты молод, у тебя с ней всё  ещё впереди. Ты женишься на этой прелестной пухленькой блондиночке, и вы сможете заниматься этим хоть каждую ночь, даже днём, если захотите. А у меня никогда не было женщины, и не будет, понимаешь, никогда не будет. А всё из-за того, что я родился уродом – физическим и моральным. Удивительный феномен – нигер-девственник, не правда ли? Ха-ха-ха! А я ведь, нормальный живой мужик.  Знаешь, когда лежишь один в темноте на своей жесткой скрипучей койке и мастурбируешь свой черный член,  то от одиночества хочется кричать, хочется умереть, вот так закрыть глаза , и больше никогда их не открывать, но, даже, когда ты засыпаешь, вместо сна ты представляешь, как имеешь очередную  красотку и вытворяешь с ней, что хочешь. Но самое страшное для девственника-негра, Грэг, знаешь что – это пробуждение, когда открываешь глаза, видишь это проклятое утро и понимаешь, что всего этого у тебя нет, не было и не будет! Вот почему, я работаю по ночам. Работа с питбулями, как ничто иное, помогает мне расслабиться и отогнать всякие ненужные мысли. Ты даже не представить себе не можешь, дружище Грэг, какие это умные и добрые твари. Они гораздо умней и добрей, нас с тобой, людей. Так что не верь, когда эту породу называют машинами для убийств, чудовищными монстрами. Чудовищ и монстров из питбулей делают сами люди! Двуногие тупые твари! Но, всё равно, Грэг ты мне нравишься, в тебе нет лжи, той мерзости, которую я больше всего ненавижу в людях. Ты говоришь, то,  что думаешь, и думаешь то, о чем говоришь и это мне нравиться. С тобою можно разговаривать вот так,  о чём угодно, и никто не станет обзывать тебя колдуном и сатанистом. Ха-ха-ха! Грэг, прости, когда я пьян,  я начинаю нести всякий вздор. Всё, отбой, со стариком  Кентукским пора завязывать  -это последний глоток.  Грэг, дружище, выкини всё это из головы, то, что я наболтал тебе.

   Довольный Грэг не обижался, поскольку он не понял и половины из откровенного  рассказа  Дэйва. Из-за выпитого  виски,  речь Дэйва превратилось в невнятное гортанное бормотание, которое едва ли можно было разобрать. Грэг только понял, что Дэйв завидует ему в чем-то, кажется из-за девушки – больше ничего.

- Ну, теперь точно, мне пора домой. Бури больше нет, уже одиннадцать часов дня, солнце показалось,  совсем светло, мне пора спать. Ты поднял меня с постели в восемь, когда я только начинал засыпать. Так, что пока. Увидимся.

- ОК, мистер Дэйв, до скорого.

   По-дружески обменявшись символическими ударами кулаков, дескать «мы  теперь кореша», они расстались. Жаркая туманная дымка, от ливневых испарений, вскоре скрыла могучую фигуру негра, но еще долго вдалеке  был слышан жутковатый  завывающий голос пьяного, который пел слова  лирической песни:

Я одинок, я так одинок,

                                  И, лишь, сердце моё, для меня мой друг.

                      Жизненный путь мой уже не далёк,

               И печаль оборвёт его вдруг…

   «И совсем он не колдун»,  - глупо улыбаясь,  думал про себя обрадованный Грэг.