Шилова Л. В - Сайт писателябесстыжих американских девок.
Так закончилось Грэгово «хождение по мукам», простите, «по наукам», и с этого дня для него началась новая «взрослая» жизнь.
Глава шестьдесят первая
Так закончилось Грэгово «хождение по мукам», простите, «по наукам», и с этого дня для него началась новая «взрослая» жизнь.
Глава шестьдесят первая
Нападение аллигатора
Окончив школу, Грэг, как и обещала мать, поступил в ученики капитана Смита - «капитана Титаника», того самого, которого я видела на яхте в день свадьбы.
Целый день Грэг пропадал на яхте. Смешно сказать, но, будучи любящими супругами, мы встречались только в постели. Грэг приходил домой поздно вечером, когда я УЖЕ спала, и плюхался прямо в одежде. А назавтра он снова уходил, когда я ЕЩЁ спала, так что мне редко удавалось увидеть собственного мужа. Я почти не видела его.
Итак, целый день снова был предоставлен мне. После происшествия с Клин Воте я больше не рисковала предпринимать путешествия по Флориде, и потому больше не куда не выезжала, и целый день проводила возле дома, обустраивая свой маленький садик, в котором решила разводить зелень и овощи, необходимые для кухни.
Но и здесь меня ждало приключение, которое я никогда не забуду до самого своего гроба. Вот как это было. Вам покажется это смешным, но всю свою жизнь я мечтала вырастить собственные арбузы. Сами понимаете, в СВОЁМ Питере осуществить эту мечту было невозможно из-за холодного климата. Здесь же я вполне могла осуществить свою мечту, если только немного приложить руки.
Для своих будущих полосатых питомцев я выбрала небольшую площадку перед домом, выходившую на солнечную сторону, заросшую розовыми кустами и вездесущим ядовитым плюшем и прочей отвратительно колючей тропической растительностью.
С одной стороны к площадке перед домом примыкала глухая стена, потому, что эта сторона дома была наиболее жаркой, с другой небольшое естественное ограждение из колючей юкки и кустов роз. Оставалось только расчистить небольшое пространство от застойной сухой растительности, сделать грядки – и можно сажать арбузы!
Пользуясь временем своего вынужденного одиночества, я незамедлительно принялась за дело. И работа закипела. Вооружившись острым, как бритва, мачете и длинными резиновыми перчатками, я безжалостно вырубала безобразно разросшиеся кустарники роз и юкки, увитые ядовитым плющом и прочей колючей мерзостью. Изумрудные ящерки, кишевшие здесь в изобилии, в испуге разбегались от меня в разные стороны. Птицы, нашедшие здесь приют, с криками взлетали со своих насестов. В лицо мне летели какие –то вердные насекомые.
В кустах начался настоящий переполох – все беззащитные мелкие твари (крайды) спасались от моего безжалостного мачете, кто как мог. А я продолжала рубить и рубить, не обращая внимания на всполошенную природу, не щадя никого и ничего.
Был для меня ещё один вопрос - куда девать всю эту растительность? Но я решила складывать всё в одно место, возле изгороди, подальше от дома, чтобы избежать возможности пожара. Когда солнце взошло в свой зенит, вся работа была уже завершена. Авгиевы конюшни были расчищены. Перед домом красовалась гладко выбритая лужайка, с аккуратно вырубленными кустами роз.
Вскоре появились идеально аккуратные грядки небольшого огородика, в котором выращивалась разнообразная зелень. Чтобы облегчить полив моего домашнего садика, возле дома я вырыла небольшой круглый водоём, служивший, как декоративным элементом, так и резервуаром поливочной воды.
Грэгу понравилась моя идея с садом, и он, с присущим всем Флоридцам энтузиазмом, буквально заболел ею. Грэг провел воду в мой водоемчик, соорудил в нем небольшой фонтан, в виде блюющей лягушки, через который легко было подключать поливочный шланг, и на радость мне запустил туда золотых японских карпов.
Теперь нам не было нужды отдыхать, сидя на ступеньках крыльца, всё свободное время мы проводили в своём чудо-дворике, под тенью могучего дуба, наслаждаясь прохладой бьющего фонтанчика и любуясь лениво плавающими карпами, которые забавно вытягивали свои толстые, раздвижные губы, чтобы поймать хлебные крошки. Это был поистине рукотворный уголок рая, рая, который едва не погубил мою жизнь.
В первую же весну я посеяла арбузные семечки на двух больших грядках. Вскоре появились забавные ушки всходов. Но зловредные сорняки были туту как тут. Как только всходы были видны настолько, что их можно было «отделить от плевел», я решила встать утром пораньше, чтобы заняться прополкой.
Накануне ничто не предвещало трагедии. Поздно вечером, когда Грэг вернулся с работы вымотанным и усталым, мы как всегда сидели возле фонтанчика и пили кофе, любуясь на огромный диск полной луны. В такую ночь всё равно не спалось. И мы разговаривали о разном, забавляя друг друга весёлыми шутками и смотрели телевизор прямо на улице – это немного отвлекало нас от серых будней. Котенок Лаки, простите, теперь уже здоровенный пушистый кот, всё так же резвился возле наших ног, ловя бантик, как и в дни своей светлой кошачьей юности. Все также играли мотыльки вокруг горящего фонарика, и, казалось, ничто не может нарушить безмятежность нашей семейной идиллии.
Вдруг, откуда-то из темноты мне послышалось глухое ворчание, будто рычала собака, а затем какой-то шорох в кустах. Послышался резкий хлопок. Я вздрогнула, и выронила кружку горячего кофе прямо себе на колени.
Признаться честно, я была не в восторге от псарни Дэйва, находящейся у нас под боком, и всегда опасалась, что какой – нибудь из его свирепых бойцовых псов окажется на свободе. Но только из-за того, что Дэйв был нашим лучшим другом, мы вынуждены были мириться с этим небезопасным соседством.
-Грэг, ты слышал? Что там?
-Не знаю. Нужно посмотреть. Вдруг, кто-нибудь забрался в дом? – Грэг взял фонарик, и храбро направился в сторону непонятных звуков. Как нарочно, набежавшие тучи заволокли яркий диск луны и воцарилась непроглядная темнота. Мне стало жутко оставаться в темноте одной, и я последовала вслед за Грэгом.
Мы прошли в комнату. Я врубила свет. В доме никого не было. Но звук доносился явно от дома. Мы вернулись в сад. Карманный фонарик Грэга выхватывал предметы и очертания – ничего. Ах, вот оно что! Упала доска, прислоненная к стене дома.
- Значит кто –то свалил её, - с ужасом в голосе поделилась я с Грэгом, - ведь ветра не было, и потом это глухое ворчание и шум в кустах, я ясно слышала эти звуки.
-Прекрати Лили, тебе вечно мерещится что-то ужасное. Видишь, здесь никого нет. Просто сама собой упала доска, прямо на розы, вот мы и услышали, как зашумело в кустах..
-Да, тогда что же это рычало? Тоже розы?! – не унималась я.
-Никакого рычания я не слышал.
-Ты, может, и не слышал, но у меня слишком тонкий слух, и потом, в темноте он обостряется. Я не могла ошиб…
-Ну, ты же сама видишь, что никого здесь нет, Грэг обвёл фонариком мои грядки.
-Но я…
-Идём спать, Лили, уже слишком поздно.
Я послушно поплелась за Грэгом, через минуту мы уже лежали в своей постели. Уставший Грэг мирно посапывал у меня под боком, а я, перебирая в памяти странные звуки, никак не могла заснуть. Тот зловещий звук никак не выходил у меня из головы.
Никто из нас и не догадывался, что несколько минут назад мы ходили на волосок от собственной гибели, ведь виновником падения доски был никто иной, как огромный трехметровый аллигатор, который забрёл сюда с того самого озера, где я встретила отважного траппера. И сейчас это чудовище находилось прямо под полом нашего собственного дома, куда спугнул его свет Грэгова фонарика.
«Наконец – то угомонились», - подумал аллигатор. Точнее это был не аллигатор, а беременная самка аллигатора, готовившаяся отложить свои яйца. Время беременности уже выходило, а крокодилица никак не могла подобрать подходящего места для кладки. Предыдущее гнездо было разорено вездесущими енотами, и вся кладка погибла, так что по своему опыту она знала, что откладывать яйца там было уже нельзя.
Здесь, под домом, было прохладно и влажно, после испепеляющего дневного жара, обжегшего её грубую, но такую чувствительную кожу, но отложить здесь яйца было невозможно – бетонный навес не пропускал ни единого луча солнца, так необходимого для развития маленьких аллигаторов.
Огромный диск луны заглянул в её тесное убежище. Крокодилица, волоча толстое расплющенное пузо, тяжело вылезла наружу. Вдруг знакомый и такой желанный запах воды ударил по её сенсорам, находящимся в глубоких порах возле её носа и пасти. Где-то рядом была вода. С трудом поднявшись на ноги, крокодилица приоткрыла пасть, чтобы определить направление языком. Из её глотки вырвался шипящий звук, похожий на глубокий вздох.
Я лежала в темноте, прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся из темноты. Тишина, только слышно как поют цикады, да тихонько стучат ходики. Но вот, что-то шуршит и копошится совсем рядом, словно скребётся мышь. Хорошо если мышь. А если это змея?! Мысль о змеях не покидает меня. Я вскакиваю и хватаюсь за фонарик. Грэг недовольно стонет:
-Ну, что там?!
-Там змеёныш!- в ужасе кричу я.
-Какой змеёныш? - Грэг зажигает лампу. В стекло лампочки бьется ночной мотылёк – это он шуршал всё это время об обои, пугая меня. Грэг ловит мотылька в кулак и давит, так что пыль от его чешуек разлетается во все стороны. – Вот и всё. Ложись спать.
Но мне снова не спится, и я продолжаю вслушиваться в темноту ночи. В конце концов, и я начинаю засыпать, охваченная духотой теплой комнатушки, и сквозь сон мне кажется, что кто-то стонет под полом, и этот глухой стон каким – то странным образом переходит в зловещее ворчание, которое я уже слышала в саду. Ужас холодит мою душу, и я тут же просыпаюсь. Что это? Мне послышалось? Но я опять слышу этот же стон, переходящий в рык. Только теперь мне это не кажется, ведь я не сплю.
-Грэг, -тихонько толкаю я его, в плечо, но тот не отвечает. Чего ему сделается. Спит себе, как убитый. Мне становится не по себе. Суеверный страх заползает в моё сердце. Вдруг здесь и впрямь водятся духи Вуду, которых боялся Грэг, когда жил здесь один, в этом доме. Теперь ясно, почему он столь долгое время спал при включенном свете, пока я не отучила мужа от его дурной привычки!
«Бух, бух, бух». О боже, я слышу чьи то тяжелые шаги прямо под окнами дома. «Плюх» - свалилось что-то тяжелое, словно уронили мешок с зерном.
-Грэг! – кричу я изо всех сил. Грэг вскакивает с постели, ничего не соображая. – Грэг там кто-то ходит! За окном!
Грэг хватает фонарик и светит им в окно. Никого.
-Детка, тебе это всё кажется!
-Нет, Грэг, я слышала чьи-то шаги.
-Мало ли кто тут ходит.
-Да, а если это воры забрались в сад?!
-Ну и пускай крадут всё, что им нравиться, во всяком случае, в дом они не пролезут – ставни и двери заперты крепко. Лучше дай мне поспать.
-Ну, тебя, Грэг. Ты будешь дрыхнуть, даже когда они подожгут наш дом, до тех пор, пока пламя не полыхнёт тебе прямо в задницу!
-Иди ты, Лили, - отмахивается Грэг, и, устало показывая мне средний палец, натягивает на себя одеяло.
Я снова ложусь рядом и пытаюсь уснуть, но теперь это невозможно, и я просто лежу с открытыми глазами.
-В-я -у-у-у-у!!! - душераздирающий вопль Лаки разрывает тишину ночи. Я вскакиваю, словно ошпаренная.
-Это наш Лаки нашел себе подружку, - поясняет Грэг. - Спокойной ночи, дорогая. – Грэг ласково обхватил мои пухлые бёдра своими тощими волосатыми ногами и привлёк меня к себе, поплотнее укутав одеялом. В его жарких и потных объятиях я вскоре забываю обо всем, и свинцовый сон мягко наваливается на меня.
Выпад аллигатора был молниеносен. Бедняга, даже не понял, что с ним произошло. Мощные челюсти сомкнулись над головой несчастного кота. У кота нет шансов. Лаки издает последний душераздирающий вопль, который мы принимаем за зов страсти, и погибает, зажатый капканом смертоносной челюсти. Не такой уж ты и счастливый, везунчик Лаки!
Мы уже спали, когда аллигатор дожевывал остатки нашего питомца. Пушистые комья шерсти противно пристают к мягкому горлу чудовища и неприятно щекочут. Кота хватает рептилии на один прикус, но истощенная беременностью крокодилица рада и этой поживе. В конце концов, она просто проглатывает растерзанного Лаки вместе с шерстью и когтями и продолжает свой путь к воде. Там её ждет другая добыча, получше тощего комка шерсти - пять жирных японских карпов, лично откормленных Грэгом. Но, что –то останавливает чудовище возле воды. Она открывает рот, пробуя воздух, и поворачивается в сторону компостной кучи. Это как раз то, что она так долго искала – теплая куча гниющей растительности – отличный инкубатор для её бесчисленных яиц. Инстинкт размножения, перебивает пищевой рефлекс, и она направляется к куче.
Разрывая огромными когтистыми лапищами теплую гниющую массу, крокодилица делает в ней небольшое углубление, куда откладывает тридцать два мягких, продолговатых яйца. Полураскрытая пасть хорошо видна на фоне луны. Крокодилица словно застыла в одной позе. Она в родовом трансе, только её пульсирующий живот, напрягается при появлении каждого яйца, и расслабляется, когда оно падает в песок, она в едва заметных схватках буквально выдавливает их из себя один за другим.
Но вот кладка окончена. Крокодилица, словно очнувшись, начинает торопливо закапывать свои сокровища огромными задними лапищами. Теперь всё в порядке. После таких трудов можно и перекусить. Она деловито направляется к пруду. Через десять минут все любимцы Грэга оказываются проглоченными новоявленной мамашей. Крокодилица застывает в гостеприимном пруду, бдительно охраняя свою кладку.
Мы завтракаем очень рано. Как обычно, я встала, до рассвета, чтобы приготовить поесть мужу. Бессонная ночь не прошла для меня даром. Было ощущение, что в моей голове поселился рой шмелей, который непрерывно гудел. Выпив спасительного кофе, я нехотя принялась готовить любимое Грэгом блюдо – макароны с бобами и яйцами. Когда завтрак был готов, я подозвала Грэга, и тут же плюхнулась обратно в постель, досматривать какой-то очень приятный сон.
-Милая, ты не видела Лаки? Куда запропастился этот обжора? Обычно он не запаздывает к завтраку. Кис, кис, кис, - Грэг манит неведомого Лаки.
-Загулял. Небось, никак не оторвется от своей кошечки, - сквозь полусон небрежно отвечаю ему я. – Грэг, ради всего святого, дай поспать.
- Ладно, милая, я ухожу, - Грэг целует меня своими слюнявыми губами в рот, оставляя жирный след от пищи, - сегодня я вернусь пораньше, так что жди.
В ответ я киваю ему головой, желая поскорее отвязаться от него, и безжизенно плюхаюсь обратно на подушку.
После беспокойной ночи я проспала всё, что только можно проспать: и запланированную прополку, и поход в магазин. Зато я как следует выспалась. Почёсывая спутанную голову, я направляюсь на кухню, чтобы перехватить что-нибудь. Там, как всегда меня встречает бедлам, оставленный Грэгом. После Грэга, кажется, что по кухне пронеслось стадо поросят. Куда ни глянь – везде немытая посуда и грязь - на столах, в раковине, на полу. Мне снова приходится драить кухню. Так проходит полдня.
Вот солнце начинает клониться к заходу. Становится не так жарко, как днём. Я затачиваю тяпку и выхожу в огород, чтобы прополоть заветные арбузы. И тут меня встречает беспорядок. Ещё издалека я замечаю сломанные кусты роз и разбросанный повсюду компост. Кое-где с болью в сердце я обнаруживаю примятые ростки арбузов. Кто-то основательно похозяйничал здесь, но кто? Если бы сюда залез человек, то наверняка бы сорвал растущую на грядках зелень или что - нибудь украл из сада. А здесь только беспорядок - зелень примята, кусты сломаны, но всё на
месте. Было ощущение, что по грядкам протащили огромный мешок. Стоп, ещё какие – то следы на песке. Похоже - огромной собаки. Я вглядываюсь в таинственные следы и вдруг, вижу, что на меня, разинув пасть, бросается огромный аллигатор.
В ужасе я отпрянула назад, а аллигатор стал надвигаться на меня, раскрыв шипящую пасть. Самка яростно защищала свою кладку. Положение было отчаянное. Я оказалась зажатой между глухой стеной дома и колючей изгородью, ограждавшей сад. Мне попросту некуда было бежать, а аллигатор продолжал наступать. Крик смертельного ужаса вырвался из меня, и я закричала по-русски:
- Помогите!!! Люди!!! Помогите!!!!
Я осознавала, что в такой глуши вряд ли кто мог услышать меня, и прийти на помощь, но я продолжала вопить в надежде, что чудовище испугается моего крика. Но тщетно – аллигаторы почти глухи к громкому человеческому крику*. Но я продолжала визжать, пока мой голос не сорвался в хрипоту.
В какой-то момент я поняла, что если не буду сопротивляться аллигатору, то погибну ужасной смертью, будучи разорвана в клочья огромной пастью. Мысль о борьбе придала мне сил, и я решила драться за свою жизнь до последнего. Другой альтернативы у меня не было.
В руках у меня была тяпка – единственное оружие против аллигатора. Со всего маху я ударила по его широкой морде. Но острое железо со звоном отскочило от его толстой шкуры, оставив лишь незначительную царапину. Однако, мой удар отпугнул животное, и аллигатор попятился назад. Пользуясь моментом, я решила перепрыгнуть через хвост аллигатора, чтобы выбраться из смертельной западни, но тот, резко развернувшись, пошел в лобовую атаку. Я крепко держалась на ногах, держа «оружие» наготове, зная, что, если я упаду, то мне придёт конец. Я снова ударила тяпкой, но промахнулась – лезвие попало в песок рядом с мордой аллигатора.
Разъяренное чудовище схватило древко ужасными зубами и, резко мотнув головой, вырвало из рук тяпку. В следующую секунду я поняла, что падаю на землю. Моя голова оказалась рядом с пастью чудовища. Мне не спастись, аллигатор откусит мне голову. О, какая страшная смерть!
Вдруг над моей головой пронёсся собачий лай. Вместо броска, аллигатор резко повернул голову, навстречу новому противнику. Два бойцовых стаффордшира осадили чудовище, то тут, то там вцепляясь ему за бока и лапы. Аллигатор завертелся волчком, пытаясь схватить неуловимых псов. Это спасло мне жизнь. Я успела вскочить на ноги и броситься в сторону.
В эту секунду я увидела, как огромная черная тень бросилась сзади на спину аллигатора и оседлала его, зажав ужасную пасть – это был доктор Дэйв. Это он, услышав мои крики, пришёл на выручку вместе со своими псами, когда надежды на спасение практически не оставалось.
Отвлеченный нападением собак, которые раздражали его лаем перед самой мордой, аллигатор не ожидал нападения со спины, и теперь был обескуражен. Чтобы смирить чудовище, Дэйв задрал ужасную пасть кверху, чтобы через шею перекрыть кровоток в его крошечный мозг – эта манипуляция производит на аллигаторов некое гипнотическое воздействие, и они перестают сопротивляться, но лишь ненадолго…
Как он был прекрасен в этот момент – человек и покорившееся ему чудовище. Словно библейский Самсон, огромный и сильный негр восседал он на своём аллигаторе, держа его пасть в своих мускулистых руках, с той лишь разницей, что он изо всех сил сжимал, а не раздирал её.
- Скорее, кидай сюда рубашку, нужно закрыть ему глаза!- прохрипел Дэйв.
Не медля ни секунды, я сняла с себя блузку и набросила её на глаза аллигатору. Теперь оставалось связать ему пасть. Но чем? Бежать в дом за скотчем? За это время аллигатор может очнуться и начать свое смертельное кручение, тогда смельчаку конец.
Промедление - смерть. Остается одно снять с себя лифчик и попытаться перевязать им пасть. В такой момент было не до условностей. Проворным движением я срываю с себя лифчик и наматываю его на широкую пасть. Слабая резинка не очень то подходит, чтобы удержать мощные челюсти, но это все – таки лучше, чем ничего. Чем же еще перемотать пасть? На мне только юбка и трусы и колготки. Прочные капроновые колготки. Дурацкая привычка холодного Питера в любую погоду напяливать на себя теплые колготки, спасает мне жизнь.
Не медля не секунды, я снимаю с себя колготки и со всей силы обматываю ими пасть аллигатора, так что капроновая нить больно врезается ему в пасть, задевая чувствительные ямки - рецепторы. Аллигатор дергает головой, пытаясь вырваться, но мускулистые руки Дэйва возвращают её в исходное положение.
Мои проворные руки лихорадочно мелькаю вокруг ужасной пасти, наматывая капрон, ещё и ещё. Я делаю узлы и снова наматываю, и снова делаю узлы, норовя захватить напряженные пальцы Дэйва и примотать их к крокодильей морде. У меня шок, я потеряла контроль над собой. Я не могу остановиться в своей лихорадочной работе. Несмотря на то, что чудовище обезврежено, мне кажется, если я перестану заматывать его пасть, аллигатор тут же вцепится мне в голову.
На шум бобы собрались жители поселка. Кто-то подал мне скотч, и я продолжаю мотать уже им, намертво заклеивая глаза и морду ужасной рептилии, пока голова аллигатора не превращается некое подобие древнеегипетской мумии Себека* . Дэйв больше не смотрит на аллигатора, его внимание привлекли мои огромные груди, соблазнительно покачивающиеся в такт движениям. Это отвлекло его, и липкий скотч тут же примотал его пальцы. Едва высвободив их, он оттащил меня от ненавистной головы чудовища.