Глава сорок третья

Доктор Дэйв

«Белый зомби» могучего культа Вуду

   Грэг проснулся. Сквозь доски, которыми были забиты окна, пробивался неясный свет, по которому он понял, что уже наступило утро, но шум от порывов ветра говорил, что тропический шторм, хотя и ослабевший,  всё еще бушевал снаружи, так, что необходимо было пока оставаться дома.  Грэг взглянул на кровать, где лежала я. В сумрачном свете ненастного утра Грэг увидел лежащую навзничь полуобнаженную девушку, которая соблазнительно тяжело дышала, уставившись своими огромными голубыми глазами, которые странно блестели в темноте утренних сумерек. Одеяла на ней больше не было, и она, тщетно  пыталась сбросить с себя то последнее, что прикрывало обольстительную наготу её молодого плотного тела – расстёгнутую рубашку и тонкие трусики. Из полуоткрытых губ вырывался не то стон, не то шёпот. Грэг больше не мог выносить  этой пытки. Сладострастие взяло верх над разумом. Но едва Грэг приблизил свои ненасытные губы к её телу, чтобы приласкать его, как тут же отскочил, словно ошпаренный. И это действительно было так. Девушка действительно горела, но только не пламенем  страсти. Это была лихорадка. Температура тела поднялась выше сорока градусов. У больной начался сильнейший жар. Она бредила. Слова и движения её были бессмысленны и нелогичны – она,  то  высказывала кому-то в темноту свои доводы на непонятном для Грэга русском языке, то начинала смеяться или плакать, бессмысленно размахивая руками, словно пытаясь отогнать от себя кого-то невидимого. В один  момент Грэгу показалось, что она  просто  спятила, когда она, вдруг, села на кровати и  с силой начала разрывать на себе одежду. Затем по телу пробежали судороги,  и больная без памяти снова упала в постель. Грэг запаниковал. Он не знал, что делать. Понимал он одно – если сейчас он не найдет врача – ей конец. Грэг бросился,  было, звонить в 911, но тут же осознал бесполезность своей попытки, поскольку  знал, что пока сохраняется штормовая опасность, никакая спасательная операция не возможна.

   От отчаяния хотелось кричать. Неужели она умирает? Вот сейчас так просто возьмёт и умрёт у него на глазах, пока он будет беспомощно стоять рядом и смотреть на её последние конвульсии.  Нет, он должен попробовать все средства, пусть они будут бесполезны, быть может,  они  даже погубят её, только не сидеть на месте, действовать, действовать…

    Грэг вытряхнул свою аптечку, но ничего, кроме аспирина, и слабительных он там не нашёл. Растворив несколько таблеток аспирина, Грэг приподнял мне голову, и насильно  попытался влить шипящий  раствор мне в рот. Пена из  лопающихся пузырьков полилась по подбородку, едва ли попав мне в рот.

   Грэг был в отчаянии. Как это всегда бывает, в самую страшную минуту отчаяния всегда приходит решение. «К врачу. К врачу. Да, зачем его долго искать, когда у тебя под боком живёт настоящий врач», - шепнул на ухо невидимый ангел, -  «правда, ветеринар, но теперь это не имело никакого значения. Нужно идти к нему».

    Мысль о том, что придётся идти к соседу за помощью,  передернула Грэга. Его соседом был Даниил Дайв, по прозвищу «белый зомби». Дело было не в том, что он был «белым» - светловолосым блондином в нашем понимании, как раз наоборот,  он был самым настоящим черным негром. Так почему же его называли белым, да ещё зомби? Что касается его противоестественной его расе внешности, прилагательное «белый» вполне уместно. Действительно, у этого ещё не старого, чёрного как смоль, негра, волосы его были белыми, точно снег, но даже не это было определяющем в приставке «белый». Глаза его тоже были «белыми», точнее радужная оболочка его зрачков была настолько светло-голубой, что сливалась с белками глаз, и создавалось впечатление, что вместо глаз, на тебя смотрят два огромных бельма с серыми невнятными зрачками посередине.

   В округе поговаривали о нём разное. Одни говорили,  будто он убил собственного отца, после того как тот велел его ещё живым похоронить, на местном кладбище, и похоронил его в собственной могиле. Вот и шрам на его щеке от гвоздя, которым отец заколачивал его гроб. Говорят, что он очнулся в гробу, как раз когда этот гвоздь угодил ему в щёку, что до этого он три дня был  мёртв, что было освидетельствовано местным патологоанатомом,  и лежал в морге, пока его отец, горький пьяница, пропивший все своё имущество,  сколачивал для сына простенький гроб. Что, после того, как Даниил Дейв поднялся из гроба,  он был совершенно седой, а глаза его вылиняли после трех дней смерти. Говорили также, что первой его жертвой стал тот самый патологоанатом, который засвидетельствовал его смерть, и который погиб при загадочных обстоятельствах -  его нашли на обочине со вскрытыми венами. Вот почему   свидетелей подтвердить или опровергнуть факт его воскрешения не было. По правде говоря, Грэг не верил в эти глупые слухи о ходячих покойниках, но суеверный страх перед сверхъестественным  всегда заставлял Грэга обходить «нехороший» дом стороной, всячески избегая встречи со своим странным  соседом. 

    А почва для слухов действительно была…Не даром же говорят, что не бывает дыма без огня.

   Ветеринар Даниил Дэйв, почти двухметровый чернокожий малый, жил отшельником в своём доме, и видели его крайне редко. Он ни с кем не общался. Конечно, никакой черной магией он не занимался – у него просто не было время на все эти глупости с прокалыванием тряпичных кукол булавками, изготовлением мешочков-гири, наполненных прахом самоубийц, и дикими плясками с жертвенными курами. Все эта магическая мишура как –то: черепа аллигаторов, медведей и болотных рысей, развешенные вокруг его мрачного урочища, служили всего лишь для отпугивания посторонних глаз, которых в его деле быть не должно. Так что имидж колдуна Вуду, присвоенный ему суеверными жителями поселка, пришелся как для этого парня, как нельзя кстати.

  А зарабатывал этот импровизированный «маг» на жизнь тем, что лечил питбулей, участвовавших в собачьих боях. В штате Флорида этот кровавый бизнес с животными был незаконным, но, даже полиция не трогала местного колдуна Маша. Говорят, будто, когда к нему пришли полицейские из ASPCA, то ничего не могли с ним поделать, потому что находились во власти его чудодейственного  гипноза, более того, они едва могли унести ноги от «колдуна» и его милых «собачек», которых тот успел «случайно» натравить на дотошливых служителей закона.  Люди говорили, что, якобы, слышали, как вдогонку убегающим полицейским еще долго доносился жутковатый хохот страшного негра, сопровождаемый истошным воем его дьявольских собак.

   В общем, в посёлке, ходил слух, что Дэйв колдун, что он исповедует черную магию культа Вуду, но, как это часто бывает в подобных ситуациях, толком никто ничего не знал и не видел, потому что люди боялись подходить к жилищу «колдуна».

   Грэг не боялся бойцовых питбулей своего странного соседа, не боялся его самого, как физического объекта, того факта, что огромный негр, к примеру, может рассвирепеть от нежданного визита непрошенного соседа и просто-напросто ударить его или даже убить. Нет, хуже смерти Грэг боялся того, что этот господин мог напустить на него нечистой силы – духов безжалостного бога Оби*, которые до конца жизни будут паразитировать в его мозгу, пожирая его сознание изнутри, пока не превратят в законченного зомби. Мысль о том, что его тоже могли превратить в управляемого  мертвеца-зомби –служителя бога Оби,  заставляла у суеверно-легковерного, как все Флоридцы, Грэга холодить в жилах кровь. Грэг снова взглянул на постель, она  лежала теперь спокойно, бессмысленно вытаращив стеклянные глаза в потолок. Кровь пошла носом, испачкав подушку.

   «Нет, я всё-таки пойду к колдуну!» - твердо решил Грэг. – «Я не дам ей умереть, даже если мне придётся просить помощи у самого сатаны!» - С этой кощунственной мыслью Грэг повернулся и направился  к двери. Сильными  движениями он отодрал забитые гвоздями доски, и открыл дверь. Ветра не было, но ливень всё ещё шёл.  Всё пространство было залито водой. Дождевая вода  струями стекала с крыши, ручьями текла по земле, и уже не впитываясь в землю, струилась сплошным грязным потоком, который заливал всё на своем пути огромной мелководной рекой. Это было настоящее наводнение! Грэг поспешно закрыл за собой дверь и едва успел её запереть за собой, как побежал по раскисшей тропинке к соседнему дому, перескакивая с кочки на кочку.

    Грэг знал, что такое затишье могло быть обманчивым. Дело в том, что, это мог быть «глаз» бури, то есть самый её апогей, после которого буря могла неожиданно  разразиться с чудовищной силой, с той лишь разницей, что ветер будет дуть в другую сторону. Грэг спешил, выигрывая каждую секунду у бури…

   Земля была завалена обломками веток, металлической фольгой, сорванной ветром с утлых крыш и прочим бытовым мусором, который подхвачен и разбросан ветром повсюду. Грэг поминутно спотыкался, вяз в разбухшей грязи, но продолжал бежать - на счету была каждая секунда. Собак возле дома не было. Будки были пустыми, и валявшиеся возле них пустые обрывки цепей ясно говорили, что хозяин забрал питбулей в дом. Как говориться, погода была такая, что хороший хозяин собаку не выпустит…

 Выбеленный дождями и жарким тропическим солнцем, череп ощерившегося аллигатора злобно скалился на него с дверей, но Грэгу было уже не до страху.

    Ворота дома были крепко заперты. Грэг засунул руку «аллигатору» в пасть и позвонил в звонок, но поскольку ветер оборвал электричество, звонок не работал. Грэг, словно одержимый,  продолжал звонить ещё и ещё, только спустя минуту он понял, что электропровода были оборваны, и его никто не слышит. Тут неожиданно вновь стал подниматься ураган, ветер подул с новой удвоенной яростью. Грэга охватило отчаяние, смешанное с ожесточением. Он кричал, словно безумец, но шум урагана забивал его голос. Ураган  сбил его с ног, и он беспомощно цеплялся за землю, валяясь в липкой грязи. В лицо ему летел какой-то мусор и листья. Наконец, Грэгу удалось ухватиться за трубу ограды.

   Тут только он вспомнил, что у его негостеприимного соседа через ограду был пропущен электрический ток. Но удара не было – значит, ограда была обесточена! К счастью на Грэге была его единственная кожаная куртка, которая защищала его от дождя, довольно прочная, из толстой аллигаторовой кожи, подаренная из собственного гардероба бывшего миллионера Грэга Баркли. Не думая ни секунды,  он накинул куртку на колючую проволоку изгороди и перебрался на другую сторону. Первыми приближение человека почувствовали собаки, едва только Грэг вскочил на веранду дома, как чуткие псы подняли неистовый лай, разбудивший Даниила Дэйва.  Первое, что пришло в голову ветеринара, не пожаловал ли к нему аллигатор или другое дикое животное. Такое часто случалось во время наводнения, когда обезумевшие от страха животные искали приют возле человеческого жилья. Дэйв схватил охотничью винтовку, висевшую у него на стене, и подошёл к двери. Раздался стук. «Ну, уж, нет. Это не аллигатор. Аллигатор точно не будет стучаться в дверь. Значит это человек. Но, кто же это? Кто отважиться выйти на улицу в такую бурю?  Неужели, это его заказчики пришли забрать собаку? Или это снова полиция. В такую погоду? Маловероятно. Впрочем, этим людям никакая буря нипочём».

   В дверь продолжали равномерно и неистово колотить. Бух, бух, бух. Сквозь завывание ураганного ветра ясно послышался визжащий голос подростка, - «Помогите, помогите!» -переходящего в какой-то женский визг. Дейв со страхом  заглянул в глазок двери. То, что он там увидел, заставило его отпрянуть. Возле двери стоял невысокий глиняный человечек, который неистово вопил о помощи. Поистине только  мертвец, восставший из могилы, в эту ураганную ночь, мог просить отпустить его грешную душу на небеса. Ведь среди поселенцев посёлка ходили какие-то подобные слухи, будто бы их поселок был построен на месте бывшего негритянского кладбища, где хоронили несчастных негров-рабов ещё со времён рабовладельческого строя, и что во время урагана можно слышать, как воют потревоженные души несчастных негров. Лицо Дэйва сделалось серым от ужаса, потому как негры не бледнеют, как мы, белые, вместо этого кожа их становится тускловато серой.

-Помогите, мистер Даниил  Дэйв, помогите!  - Продолжал кричать  голос за дверью. «Господи, да он еще знает моё имя, тогда дела совсем плохи. Значит,  этот зомби точно   знает,  за кем пришел, то есть  конкретно за мной, и не отступиться пока не получит своё». От страха у негра затряслись руки, сжимавшие винтовку.

-Это я, ваш новый сосед, Грэг Гарт! Мне срочно нужна ваша помощь! -  Последние слова в одночасье рассеяли ужас. Это было не приведение и не оживший мертвец. В глиняном человечке Дэйв действительно признал своего соседа, который недавно переехал в домик  пастора, что находился рядом с его домом. Но что ему было нужно, да ещё в такой час? Значит, это действительно стряслась какая-то беда, раз он осмелился прийти в такую бурю. Заскрипели железные затворы. Дэйв отпер дверь, в которую тут же ввалился взъерошенный, задыхающийся Грэг. Лицо и руки его были разодраны колючей проволокой, сам он был густо вымазан грязью,  речь бессвязна, слова путались. «Уж не спятил ли он в одиночке, в самом деле?» Холодок ужаса вновь пробежал по коже Дэйва, хотя он старался сохранять перед ним непринуждённость и хладнокровие.

- Мистер Дэйв, помогите!  Помогите! Я не знаю, что это! Идёмте, идёмте!

Грэг схватил ветеринара за рукав и потащил к выходу. Мысль о том, что пред ним безумец становилась всё более явственной для Дэйва.

- Да, говори ты толком, что случилось?

- Она больна, она умирает! И я не знаю от чего. У неё сильная температура, похоже,  –это горячка. Я не знаю, что делать. А вы врач. Сделайте что-нибудь! Прошу вас!

- Кто болен, твоя собака? Да, ведь у тебя, кажется,  нет никакой собаки. У тебя кошка. Что-то с кошкой?

-Нет, моя девушка, - почти со злостью выпалил Грэг, - она умирает. – Затем, обессиленный, он в слезах упал на колени пред Дэйвом. - Помогите! Вы единственная надежда! Больше идти мне не куда!

   Больше Даниил Дэйв ни о чём не спрашивал. Через минуту они бежали к дому Грэга. Тропический шторм разразился с новой неистовой силой, но Дэйв, высокий и мощный детина, казалось, не замечал, его и своей тяжелой поступью уверенно и быстро бежал впереди.  Грэг же едва поспевал за ним, то,  спотыкаясь и падая от каждого порыва ветра, то,  завязая ногами в разбухшей грязи.

  В душной комнате, наполнившейся испарениями дождя, было темно. Она всё ещё лежала в той же позе, ничком, уставившись огромными застекленевшими  глазами в одну точку пространства. Можно было подумать, что она умерла. Только тяжелое дыхание, переходящее в какой-то шипящий стон, да стук зубов от судорог,  пробегавших время от времени по её телу, заставляли верить, что это не так. Дэйв подошел к постели и  принялся осматривать больную. Грэг держал  фонарик над постелью – единственный источник света в обесточенном доме. Он с волнением  ловил каждое его движение, малейший импульс его сурового лица, малейшее изменение, но лицо «белого зомби» было невозмутимым, словно было сделано из камня. Наконец, он закончил осмотр больной. Грэг успел заметить, как ветеринар, слегка поджав губы, как-то отрицательно покачал головой. Сердце Грэга упало. Неужели слишком поздно,  и уже ничего нельзя сделать.

- Это конец? – упавшим голосом спросил Грэг.

- Не болтай ерунды, чувак! Лучше скажи, что она ела  в последний раз. Не употребляла ли она говядины?

- Нет, после прилёта, до того, как мы приехали сюда, мы ели, кажется, - Грэг задумался, - кажется,  мы ели в ресторане свежие устрицы, каменного краба, потом мы поджарили на костре одну из вон тех куриц, запили всё вон теми лаймами, - больше ничего.

- Курицу вы ели вместе?

- Скорее,  я один, она съело совсем немного. Курицу она почти не ела, только кожу.

- И как вы себя чувствуете? Голова не болит? А температура?

Ветеринар,  было,  полез осматривать и  Грэга, но Грэг отскочил от него в  негодовании.

- Доктор, со мной всё в порядке! Я чувствую себя совершенно нормально!  Вы не понимаете, она  умирает - не я!

- Вы сказали, что-то насчет перелёта. Она, что прилетела к вам, откуда-то издалека.

-- Да, она из Санкт-Петербурга.

- Вы шутите, это же совсем рядом, получается, что она местная. Что с вами?

Ветеринар вновь потянул руку, чтобы ощупать Грэгу лоб, но Грэг решительным движением перехватил его руку в воздухе.

- Того, что находится в России, - выдохнув, поправил он.

- Теперь мне всё ясно! Вот, что, Грэг, мне нужна кипяченая питьевая вода, литров четыре. Ставьте воду кипятиться и ждите меня здесь, я скоро вернусь, - с этими словами «белый зомби» круто повернулся и,  выскочив за  дверь, исчез в бушующих потоках дождя ливневого урагана.

  Грэг залил  в кастрюлю бутилированной питьевой воды, которую раз в месяц бесплатно получали все жители посёлка, поставил её на огонь, и принялся ждать,  тупо созерцая, как  со дна кастрюли всплывали крошечные пузырьки, и, лопаясь, исчезали.

    Вы не замечали - всегда, когда смотришь на воду, кажется, что она никогда не закипит? Для Грэга это ожидание было вечностью. Мрачные мысли, одна за другой подбирались к нему.

    «А, что если, он не вернётся. Нет, он вернётся, он ведь, кажется,  ясно сказал:  «Ждите меня здесь», - значит, я должен ждать. Может,  он просто, подшутил надо мною. Хотя какие тут, к чёрту, шутки. Может, он просто плюнет, и будет сидеть дома. Да к тому же, кажется, я нахамил ему. Проклятый мой язык. Ненавижу  себя за это. Господи, почему я своим дурным языком  всегда  оборачиваю против себя тех людей, от которых зависит моя жизнь. Почему я такой урод? Урод, который всегда получает по заслугам, которого всегда и везде будут ставить на место. Теперь из-за меня умирает та единственная, которая была способна понять меня, перед которой я не чувствовал себя посмешищем, изгоем.   Единственная девушка, воспринявшая меня серьёзно,  которая, доверившись мне, приехала сюда, чтобы разделить со мной  мою дурацкую жизнь, теперь и она умирает в горячке, и я ничего не могу поделать с этим. Как всё это несправедливо. Девушка моей мечты, погибает так быстро, как и все мои мальчишеские надежды! Господь всемогущий, зачем ты  отбираешь от меня мою любимую, зачем отнимаешь последнюю надежду на счастье, когда счастье было уже так близко?!  Что ж, в этом Воля Твоя – и я, твой раб, должен смиренно подчиниться ей. Стало быть, и она, была той  сладкой иллюзией счастья, которой никогда не суждено будет сбыться. Господь милосердный, если я в чём-либо провинился перед тобой, то обрушь всю тяжесть кары на меня, только пусть она выздоровеет».

   Вода закипела, а лекарь всё ещё не возвращался, только вой ветра, да шум дождя заставляли скрипеть утлый фундамент строения.