Глава двадцать пятая

США,  Центральная Флорида, снова то же заброшенная хижина в районе озера Окичоби,  где-то на границе Эверглейдз

Бельчонок Скретч приносит сообщение

  Трель соловья разливается в голове. Что это? Фоновая музыка к трагедии. Зачем эта глупая мелодия?

  Грэг открывает слипшиеся веки. Голова, как арбуз, готова лопнуть от воды. Нет ничего хуже пробуждения посреди ночи.

  Грэг страдал нарушением сна. Заснуть для него было настоящим подвигом. А теперь он только разоспался. От лошадиной дозы виргинской мяты голова кажется тяжелее туловища. В своём  пуховом одеяле он чувствовал себя, как зародыш в утробе матери. Тепло и хорошо. Как же хорошо, когда никуда не нужно идти. Как хорошо, когда рядом нет этого зануды Бинкерса. Дыхание Грэга выровнялось, мысли поплыли приятным чередом, и Грэг погружается в беспробудное лоно снов.

Як, цуп цоп парви кридола тык паривила тиц тандула

диби даби дала руп-пврирупирам курикан губкая кили-кан-ко.

Ра-цай-цай ариби даби дила бариц дан дила ландэн ландо

абариб факта пари-пари-бери-бери-бери стан  дэн ландо.

   Звонок. Опять эта дурацкая мелодия. Она не отстанет, пока не высверлит мозг. Грэг лениво открывает заплывшие глаза. Экран компьютера высвечивает почтовое сообщение:

«С добрым утром, Грэг!» – Бельчонок держит письмецо в своих смешных лапках. Забавно оттопыривая окорочкастую ножку, он, подмигивая глазком - ждёт ответа. Это ЕЁ бельчонок – бельчонок Скретч*, как сразу же окрестил его Грегори. Но теперь ему ни до какого бельчонка. Он очень  хочет спать.

-Да пошёл ты…, – в всклокоченной постели, напоминавшей разоренное гнездо буревестника, рука находит кроссовок. Со злости, размахнувшись, он бросает в свой ноутбук ботинок.  Грязный ботинок летит  в экран, и опрокидывает дорогой ноутбук, в результате чего несчастный завис над полом на одном шнуре…

-Он нет! – как это часто бывает у подростков осознание приходит вслед за действием. Грэг вскочил. Несётся к компьютеру. В комнате страшный беспорядок. Впутавшись ногой в  густую паутину проводов, валявшихся на полу,  Грэг падает. Вот оно – то ощущение крови в носу.  Как хорошо. Этот запах взбодрил его, как чашка знаменитого домашнего кофе, что выращивает его матушка.– Черт, черт, черт! Неужели, всё кончено. Давай, давай, плохенькая, маленькая, сюда, сюда! Не уходи! – Нервные синие пальцы Грэга нежно давят клавиши клавиатуры. – Давай, давай, детка, раздвинь ножки. – От нервного возбуждения Грэг кусает губы. -  Вот, оно. Да! Да! Да! – Грэг победно сжал кулак и резко опустил его вниз.

   Вдруг, в голове что-то ударило и перевернулось. Грэг вытер ладонью потный лоб и нервно заложил указательный палец под нос. Он долго сидел в таком положении, тупо созерцая потухший экран.  Он даже не осознавал, что произошло.

  До этого всё, что он начинал, кончалось крахом. Грэг привык думать о себе, как о неудачнике, у которого рано или поздно всё проваливалось. Так было намного легче подготовиться к следующей неудаче. Но теперь…теперь всё было слишком серьёзно.

   А что если эта подстава, грандиозная подстава. Если он ввязался в такую игру, из которой не сможет выйти. Тем более, что тут замешены деньги. Ком тошноты начинал подступать к его горлу. Грэгу становилось всё более не по себе.

«…что если это проделки русской мафии!».  Из голливудских фильмов Грэг слышал много страшного о русской мафии. …При этой мысли Грэг стукнулся лбом об кромку стола и, вдруг,  залился неистовым хохотом. Его худые цыплячьи плечи сотрясались, словно в припадке. Если бы кто-нибудь мог видеть его в этот момент, то решил бы, что малый спятил с ума.

   Надо же было додуматься до такого…русская мафия.  Как он мог подумать, что им вдруг заинтересовалась какая-то там  русская мафия, когда, даже если его родная мать ничего не хочет знать о нём. Что можно взять у нищего, у которого всё равно ничего нет. Грэг упоительно содрогался от горького смеха. Наконец, он пришел в себя и успокоился. Отхлебнув добрый глоток холодного кофе, он почувствовал, как в голове прояснилось, и мысли потекли более практично.

   Через два дня она приезжает в Майами. Он будет ждать её там. А что собственно он терял? Если всё это дурная шутка, (что вероятнее всего) что ж, он просто развернётся и поедет обратно. Небольшая прогулка в Майами пойдёт ему только на пользу. 

  А если это правда – это будет его победой. Он первый нанесёт удар  Бинкерсу ниже пояса и получит всё, что причитается ему по закону. Это лучше, чем прозябать в этой нищей лачуге и ждать пока проклятый святоша не присвоил себе всё. В конце концов, это он предложил ей эту игру – значит, он должен довести её до конца. Должен, иначе он так и останется жалким неудачником, драящим палубы на яхте Бинкерса.

   Теперь был его ход. И ни мать, ни Бинкерс ничего не знали об этом. Он должен сделать свой первый самостоятельный шаг. Он должен доказать себе, что он настоящий мужчина, а не жалкий неудачник, каким обзывал его отчим. Перед Грэгом будто снова проплывали события дня его отъезда из дома матери. Ему ясно вспомнилось безразличная пьяная мать, лежащая поперёк кровати и  красное орущее лицо Бинкерса.

  -Ты жалкий неудачник, Гарт, и всегда останешься таковым, потому что ничего и никогда не можешь сделать сам! -  он помнил, как маленькие желтые зубы отчима отчеканивали каждое слово, его злое выражение лица. Из его рта воняло, как по утрам воняет изо рта всех стариков. Этот омерзительный запах хорошо запомнился ему, потому что Бинкерс больно придвинул его за ухо прямо к своему рту.– Слышишь, Грэг, ты – неудачник! Неудачник! Неудачник! – слова улетали куда-то в даль.