Но медлил с исполнением приговора Ирод, пребывая в глубокой задумчивости. Сомнения разрывали его на части. Ныло где-то глубоко внутри соленой болью, как перед большим несчастьем, и от того было тошно тирану.

И в тяжкий час раздумий из угла выползают змеи. Черная тень мелькнула в углу, спрятавшись за колонну. Все ближе и ближе , незаметными перебежками. Страшная, тощая старуха, с свисающими, седыми волосами, в черном хитоне, закрывающем голову и лицо, незаметно проскользнула к трону, где, подперев рукой опущенную голову сидел в печали кровавый тиран.

-Тебя ещё терзают сомнения, мой царственный брат, - зашептала она на ухо, - откинь же их. Сделавший шаг, делает и другой, иначе он упадет, а павшего добивают, ибо падением своим он проявил слабость своему окружению. Царь превыше всех земных людей. У царя нет пути назад в его решениях. У царя не может быть слабости, иначе он теряет царство свое. Убей её! Убей ту, что, мстя тебе, желала тебе смерти, убей змею, пригревшуюся на твоей груди! Убей изменницу, насмеявшуюся над тобой, над твоей старческой немощью!

-Не испытывай меня, Саломея!

-О, ты ещё сомневаешься в себе, мой брат, потому что любишь её. Любовь отравила твое сознание, затуманила твой разум, превратив в раба собственной рабыни. О, если бы ты видел, как она содрогалась в его объятиях. Если бы ты слышал её страстные стоны, то ни секунды не усомнился в её измене.

Ирод вскочил, словно его ужалила пчела. Глаза царя, налившиеся кровью, готовы были вылезти из орбит. Он схватил старуху за горло, приставив кинжал к груди старухи.

-Ты все лжешь! Лжешь, Саломея! Лжешь, потому что ты ненавидишь её, ибо тебя до сих пор гложет ревность к ней, как к женщине! Я убью тебя! Я лучше убью тебя, чем поверю тебе!

Старуха лишь бесстрашно рассмеялась ему в лицо.

-Правильно, убей же меня! Убей, мой брат! Я давно не боюсь смерти. Но ты забыл пророчество старой колдуньи: убив меня, ты тем самым погубишь и себя. Разделив чрево нашей матери, мы вместе пришли на этот свет, вместе впервые познали близость, подобно божественным близнецам Осирису и Исиде, став мужем и женой, вместе и уйдем из этого мира , как было сказано в начертанном. Так что ты медлишь, брат, бей, бей своим кинжалом своим твою несчастную Саломею, бей верной твоей сестре прямо в сердце, чтоб никогда не воскресла душа её!

-Теперь я понял, ты — моя тень! Это ты сделала из меня чудовище! Это ты поселила во мне Минотавра, превратив в кровавого тирана!

-Да, и, если ты ещё не забыл, что это я возвела тебя на престол! Если бы я не подсказала тогда тебе убить сыновей Антипатра, ты до конца жизни оставался бы простым погонщиком верблюдов! И никто и никогда не узнал имени твоего, втоптанного в пыль времен. Сколько лет я была тебе верным советчиком, оберегая от множества поражений, сколько раз спасала тебя от неминуемой смерти, но теперь ты даже не желаешь слушать меня, своей нерешительностью сам приготовляя свою собственную гибель от рук изменников. Не сомневайся, мой брат! Будь непоколебим в своем решении! Убей не только её, но всех, кто претендует на трон твой, и преклонятся перед тобой мир в страхе и трепете, как перед великим царем, не знающим пощады к врагам. Не думай о наследнике. Архелай, этот твой отпрыск от презренной самаритянской простолюдинки, ничтожество, которому ты так неразумно завещал свой великий престол - всего лишь жалкое, недостойное существо, что в трусливом раболепстве перед Римом втопчет твои великие деяния в грязь, развеет в пыль твое великое имя, добытое великим трудом твоим. Подумай, разве тебе не все равно, что будет для тебя после твоей смерти? Так знай, что и для всех смертных одно -пустота — ничто! Ничто! Все что вышло из праха, обернется прахом. Таков не отвратный закон жизни, которому подчиняются все, от жалкого раба, выносящего помои, да царя, наделенного божественной властью! Но зато тут, на земле, останется в веках имя твое, как имя величайшего царя, превзошедшего славой деяний своих самого великого Цезаря! Ирода, что при жизни наречен Великим! Решайся, мой царственный брат, теперь или никогда! Завтра, когда враги твои объединятся, будет слишком поздно!

Рука с кинжалом безжизненно опустилась. Он понял, что не сможет сделать этого. Ирод сел на трон, подперев голову руками.

-Уходи, Саломея. Я больше не желаю тебя видеть. Никогда!

-Да будет так, мой царственный брат. Твое решение, для меня закон. Но помни, что тебе сказала я, та, которая всегда была за тебя и останется с тобой до конца дней своих.

Шаги старухи тихо удалились. А Ирод все так же продолжал сидеть в раздумьях печали, подперев руками низко склоненную голову. Он глядел в пустоту. Но теперь его лицо выражало мрачное безумие.